Бесконтрольные учебники бесконтрольного государства порождают бесконтрольных граждан.
В 1054 г. западная часть Римской империи, наследница сильного, языческого латинского мира, отказалась от признания решений Вселенских соборов: свобода показалась им слаще несения Креста. Католики оставили за собой главное право - право на непослушание! Если православные свою жизнь строят на догматах, то католики лукаво заявили, что часть истины сокрыта до времени и актуализируется в истории. Кем? Нами – заявили католики. Когда? Когда нам будет угодно. Изменится мир – изменим и правила. Французская революция провозгласила крайнюю степень свободы, так называемый принцип общественного договора: правила жизни придумывают сами люди – как им удобнее. Результаты мы наблюдаем сегодня – это прежде всего провозглашение гомосексуализма как нормы. Если нет единой абсолютной истины, никто не сможет доказать наркоманам, педофилам, террористам и т.п., что они не правы. Они – закономерное последствие толерантного отношения к истине. Нет единой истины, значит и нам позволено.
Когда в ХVIII веке на Россию обрушился этот западный соблазн связывать счастье не с несением Креста, а с собственным своеволием, русская культура ответила Пушкиным.
Центральная идея всех его произведений - Бог есть, а значит не все позволено.
В повести «Дубровский» герой разбойничает, Троекуров – обманывает, чиновники трусливо прогибаются… Но появляется Марья – и отказывается от величайшего соблазна жить счастливо, нарушив Божественные правила. Она будет страдать, но из поля Божественных правил не выйдет. Дубровский поражен: есть люди, которые жертвуют собой ради высшего принципа. А значит, он – преступник, и не все позволено.
То же и с Онегиным. Он был уверен, глядя на окружающее его дворянское общество, что все живут для себя, что правила светского общества выше каких-то там церковных, устаревших понятий греха, поэтому убивает на дуэли своего друга. Но приходит из русской деревни скромная Татьяна, и ее поразительный ответ
Но я другому отдана
И буду век ему верна
приводит в шок нашего искателя свободы, он
Стоит, как громом, поражен.
Оказывается, есть в этом мире Правда, Идеал, есть Бог, а значит - не все позволено.
Белинского такой подход Пушкина просто взбесил. Он с возмущением пишет, что делить ложе с нелюбимым человеком и при этом любить другого – это и есть безнравственный поступок! Главный вопрос безбожного критика: «Ради чего?» Правильно, если нет Высшего Абсолюта, исчезает и смысл сдерживать свои желания.
Когда позже Гоголь уже открытым текстом скажет, что вера для русского народа превыше собственных желаний, - то Белинский разразится такой бранью, какую мы не увидим за весь ХIХ век – это известное «Письмо к Гоголю», в котором критик пишет: это вы выдумали, что русский народ верующий, а на самом деле он не таков, это просто он соблюдает внешние традиции, а на уме держит другое. «Россия видит спасение не в мистицизме, а в успехах цивилизации, просвещения, гуманности. По-вашему, русский народ самый религиозный в мире: ложь!.. Это по своей натуре глубоко атеистический народ».
Позиция Белинского, его выдуманная теория «натуральной школы» понравились писателям-демократам – Некрасову, Салтыкову, Островскому, Тургеневу, Писемскому, Помяловскому, Писареву, Мельникову и т.п.
Когда А.Н. Островский стал изображать в своих пьесах патриархальную старину как тормоз для либеральной свободы, Добролюбов его нахваливал, публика ломилась смотреть, как смелый автор издевается над святынями. В статье «Темное царство» Добролюбов посетовал: а где же народные герои, которые наконец-то решатся сломать привычные народные традиции? Островский заказ понял и написал «Грозу».
Радости Добролюбова не было предела. Характер Катерины – «исполнен веры в новые идеалы», - восторгался критик. Наконец-то и простые русские женщины, вслед за Жорж Занд, поняли, что убежать к любовнику – это верх нравственности. Ради каких таких принципов надо противиться «естественному ходу живых стремлений души»? Церковь – тормоз на пути прогрессивной свободы! «Вот высота, до которой доходит народная жизнь в своем развитии», - восклицает Добролюбов. Он верит, что это близко «каждому порядочному человеку». Вывод: «Русская сила вызвана художником в «Грозе» на решительное дело» - революцию. Прямее мешала сказать лишь цензура. Добролюбов намекал, что после «Грозы» революционно-освободительное движение получило легитимность, теперь долг каждого интеллигента заняться просвещением таких катерин, чтобы их протест перерос из стихийной формы в сознательную.
Критик Григорьев также уверял читателей, что нигилизм – неотъемлемая часть русского менталитета.
Критик М.И. Дараган в порыве восторга от такого невиданного полета свободы ринулся защищать даже право на самоубийство, которое церковники по неизвестной причине не разрешают свободной личности: «Катерина во имя человечества протестует против этого воззрения».
Далее в полемику вступает Писарев. После «Грозы» и «Базарова» все увидели, что народ не религиозен, как нас пытались убедить славянофилы, Пушкин, Гоголь, - считает он, - значит, необходим бунт против навязанных Церковью традиций, но народ не способен сам скинуть традиции, нужны герои - Базаровы и Рахметовы, а не стихийные Катерины. Революцию будет делать не сам народ, как предлагает Добролюбов, за него это сделают Рахметовы, т.е. образованные, волевые революционеры – таков новый вывод критика.
Почва для революции была готова. Впереди – «Союз борьбы за освобождение…»
Давайте не будем забывать, что весь ХIХ век шли призывы к бунту прежде всего против Церкви, традиций, семьи, христианского послушания, а затем уже и против охранителей этого – самодержавия и тогдашней элиты – дворянства. Идеалы черпали только в одном месте – на протестантском свободном Западе, смеясь над своей историей.
Традиции - это истинно народное или навязанное Церковью? – вот главный вопрос литературной критики того времени. Вывод демократов после «Грозы», «Отцов и детей», «Что делать?», поэзии Некрасова - навязано! Народ жаждет свобод и прав, это нам доказали писатели – «зеркало народной жизни».
Именно выводы писателей подтолкнули народников и террористов освобождать насильно не способный постоять за себя, обманутый, как они верили, народ. Мнение народное они черпали из литературы.
Надо честно сознаться, что слово страшнее пистолета, что Смердякова подтолкнул к убийству отца интеллигентный Иван Карамазов, что террористов воспитывали писатели, что их роль в разрушении России значимее революционеров. «Россию убила литература» - убийственный вывод ВА.В. Розанова до сих не услышан.
«Принципов нет, а есть ощущения», - заявил И.С. Тургенев (хорошенький закон для современных учеников!). «Нравственность в сочинении должна состоять в совершенном отсутствии притязаний со стороны автора на нравственную цель!» - кричал Белинский, и этот принцип сегодня доминирует в наших учебниках.
В среде всеобщей пустоты,
Всеобщего паденья
Какого смысла ищешь ты…
- иронически посмеивался над верующими – «невежественными» - читателями прогрессивный Некрасов.
В.В. Розанов ставит Островского в начале списка писателей, виновных в раскачивании государственного устройства в России. «Все лучшее побито камнями; нет, хуже – накормлено пощечинами» . Он вспоминает, как его сыну было задано в гимназии сочинение «О драмах Островского» и указана пьеса – «На бойком месте». «Что же там рассказано? «На бойком месте» - это постоялый двор, хозяин которого, старик 60 лет, заманивает богатеев-приезжих женой (30 лет) и ее сестрой (20 лет), которые «играются» и целуются с приезжими купчиками, помещиком и военными. Жена, входя, хихикает и говорит мужу при золовке и прислуге: «Ой, измял всю меня». Муж отвечает: «Не сахарная! Не рассыплешься». На ночь он выезжает на большую дорогу грабить. И если случится – даже укокошить. И в такую мерзость ученики 5 класса (14-16 лет) обязаны вчитываться, вдумываться и письменно дать отчет» .
Философ правильно почувствовал, что подобные книги разрушали Россию не менее революционеров-террористов. Известный принцип Ницше «Бог умер» наши писатели-демократы взялись отражать в художественной литературе, которая и формировала новое сознание – свободное от твердых нравственных основ.
Останавливали разрушителей христианских заповедей и государственности как охранительницы этих правил прежде всего Пушкин, Гоголь, Достоевский.
Гоголь, сам прошедший искус модернистского отношения к искусству как игре фантазии, оставшуюся жизнь посвятил делу возвращения России ко Христу. «Без Христа, ... не взявши в руки небесного светильника, нельзя опуститься в темную глубину человека», – предупреждал он. «Нет иной двери, кроме указанной Христом, и всяк пролезай иначе есть вор и разбойник». Сначала узнайте эталон, а потом беритесь за литературу.
Достоевский глубже всех понял опасность западного гуманизма без Христа, довел идеи его до логического завершения. Его Раскольников – истинный гуманист. Наши мыслители ХХ века будут удивляться, как Достоевский пророчески смог предсказать появление фашизма из идеи протестантской свободы, гуманизма, идеи прогресса, ницшеанства… Поэтому и тема католичества для Достоевского была одной из главных, хотя вам об этом не скажет ни один учебник. Вершина литературы – Легенда о Великом инквизиторе.
Вслед за страшным ХХ веком пришел не менее опасный ХХI-й, когда это принцип свободы от единой Истины стал почвой уже не для тоталитаризма, а для наркоманов, педофилов, гомосексуалистов, извращенцев, циников. Если нет единой Истины и все равны, то почему нас не принимаете в свою толерантную семью, где же ваша логика? – говорят они. И либеральный мир ничего не может на это ответить... Если Бога нет, все позволено.
Сегодня наши либеральные игроки-«футболисты» гоняют свой словесный мяч только в ворота тоталитарно-коммунистические и либеральной вседозволенности. Но коммунисты и либералы – близнецы-братья, как неоднократно подчеркивала Н.А. Нарочницкая.
Прежде чем создавать новые учебники по литературе, мы должны встать на новый – третий путь: не возвращение к коммунистической идеологии и не «гибельную свободу» (выражение Пушкина) мнений, а возвращение человека к первообразу, к вечным ценностям, к абсолютным нравственным принципам. Возвращение государства к своей истинной цели – защите интересов народа.
Недавно учительница-пенсионерка из Кстова Нижегородской области рассказала мне историю, как в далекие советские времена один из ее учеников написал в сочинении по «Грозе», что ее героиня – проститутка. Что тогда поднялось! Единица с минусом, вызов родителей, вопрос об исключении. Недавно она встретилась с бывшим учеником, ставшим ученым, и извинилась перед ним…
Через пару дней услышал историю о сегодняшнем дне. Ученица также смело назвала Катерину «просто блудницей», но учительница упорно требовала писать о «луче в темном царстве» и поставила «двойку». Мало что изменилось в нашей идеологии. «Русскому народу ни за что в мире не простят желания быть самим собою» - отмечал еще Достоевский. Братья-близнецы поменялись местами, но общего врага – Православие – упорно не пускают ни в школы, ни в СМИ, ни в сердца свои. А значит, и Россию вновь подталкивают к пропасти.
К той пропасти, на краю которой она всегда стоит, но никогда не падает!
Не дождетесь!
Н.Лобастов
Комментарии