Почему наши дети уходят из храма?
Боль наших времен - наши дети уходят из храма. Мы когда-то, после многих лет массовой пропаганды безбожной власти, наконец-то очнулись от атеистического сна и вошли в церковь, приведя туда и своих маленьких детей. Но вот они выросли и неожиданно для нас снова захотели вернуться в обманчивый, пустой, искусственный мир с фальшивыми ценностями и перевернутой иерархией.
Мы испуганно и удивленно хватаем их за рукав, пытаясь удержать в ограде церкви, но видим в их глазах лишь отчужденность, самоуверенность и страстное желание уйти в "страну далече".
А тут еще за окном новый мир, не виданный доселе: богатый, разнообразный, яркий, с огромными возможностями и широчайшим диапазоном. Айфон - и "весь мир в кармане!"
Он соблазняет не менее обещанного социалистами нашим дедам соблазнительного рая на земле, ради которого дети наших прадедов и оставили веру. И вот всё повторяется: наши дети уходят от нас в обещанный им либеральный рай свобод, прав и возможностей. На "страну далече", которая кажется всегда лучше и счастливее родного гнезда.
Увы, так было всегда...
Конечно, масштабы этого явления то разрастаются до невиданных размеров, то сужаются до минимума. Когда вся Русь была православной, когда не разделяли законов государственных и законов Евангельских, когда вся атмосфера окружающей жизни была проникнута стремлением жить по воле Божией, когда исполнение заповедей и было общественным мнением, когда воспитывала не семья, а вся деревня, - в этой ситуации куда было уходить детям? Они укреплялись в вере весь свой жизненный путь, и в результате Россия воспитывала таких героев, которые отстояли православное государство от всех врагов, превратив его в итоге в мощную империю - родной, надежный и теплый дом для сотен разных народов.
А сейчас по западной поговорке: мой дом - моя крепость. Православные семьи и церковные приходы напоминают острова среди бушующего тайфуна в океане, крепости среди разгула вражеских полчищ, резервации индейцев на завоеванном любителями золотой лихорадки американском континенте. В общем, единого духа уже нет. Православные оказались изгоями, несмотря на убаюкивающие обещания властей...
Никогда такого не было!
Хотя можно представить, что точно так же говорили и при засилии французского влияния в начале ХIХ века, и при появления циничного атеизма в середине его, и при моде на террористов в конце его. А что говорить про безумную революцию? Про советские времена, когда, казалось, дети уже никогда не вернутся в храмы? Я вспоминаю свою верующую бабушку, как она глядела на меня, послушного пионера и активного комсомольца! Так и ушла из жизни, не увидев никаких малейших признаков того, что я приду в Церковь.
Но теперь я понимаю: она верила.
И ее вера удержала меня.
Так было, так есть, так будет...
В Библии есть на нашу тему замечательная притча, которую даже называют Евангелием в Евангелие, - притча о блудном сыне.
Младший сын жаждет уйти от отца, и отец, обратим внимание, отпускает его, не применяя ни свой авторитет, ни силу, ни убеждения. "И отец разделил им имение" (Лк. 15:11) - кратко говорит Евангелие про отношение отца к уходящему от него сыну. Всё.
Отец отпускает сына блудного, чтобы встретить сына родного, своего, послушного, смиренного, верующего... Он любит сына, и не хочет, чтобы он был блудным.
Уходя, младший сын перестал воспринимать себя сыном отца, перестал им быть. А вот для отца он всегда оставался сыном, даже будучи блудным, непослушным и далеким. И любовь отца вылечивает заблудшего сына.
Отец отпускает сына, чтобы его... встретить.
Этот принцип мы видим в истории человечества при первом шаге первого человека - Адама. Господь поместил его в Раю, но, как мы помним, дал ему среди райских деревьев и "древо познания добра и зла". И Адам в результате ушел от Отца Небесного, от послушания Ему. Не было бы дерева познания - не было бы и ухода. Но тогда не было бы и любви человека к Богу, т.к. любовь, во-первых, всегда есть следствие свободного выбора, во-вторых, всегда требует усилия воли свободного человека.
Когда-то меня очень смущала проблема так называемых "маугли" - детей, которые пропали в джунглях и были воспитаны дикими зверями. Мне было непонятно, почему им не могли вернуть полностью человеческий облик: научить говорить, ходить прямо, есть ложкой и т.п. Оказалось, что человек так устроен, что его развитие должно происходить поэтапно и что не сделанное вовремя уже не вернуть. Нельзя безболезненно миновать необходимые для развития этапы. Так и в духовном развитии.
Господь ждет от Своего творения любви свободной, проверенной на опыте.
Почему человек уходит от Бога? Потому что в его сознании появляется надежда на себя и свои силы. Ему начинает казаться, что он может и без Бога стать самодостаточным и счастливым.
Чтобы разувериться в этой иллюзии, ему необходим личный опыт. Он должен это проверить, опытно удостовериться, что Бог нужен, что источник жизни не в самом человеке, а в Творце. Должен Его полюбить САМ...
Об этом замечательно скажет Есенин:
Глаза, увидевшие землю,
В иную землю влюблены.
То есть любой человек, познавший глубоко жизнь земную, плотскую, материальную, обязательно начинает любить жизнь Небесную, вечную, потустороннюю, иную. Но, обратим внимание, к этому приходит тот, кто прошел через иллюзию земного устроения счастья. Только в этом случае он крепко влюбляется в иную землю и уже ни на что ее не променяет.
Интересно когда-то преподнес нам эту проблему М.Ю. Лермонтов. Герой его поэмы "Мцыри" был помещен в монастырь маленьким. Так получилось: 6-летний мальчик был сильно болен.
И тихо, гордо умирал.
Из жалости один монах
Больного призрел, и в стенах
Хранительных остался он.
И произошел эффект "маугли": не познав мирской жизни в родном ауле, среди родственников, друзей, ровесников, односельчан, родной природы, не пройдя этот естественный этап жизни, он уверовал, что только там истинное счастье. Описания его мечты об этом полны иллюзий, максимализма, веры в идеальную жизнь за стенами "тюрьмы"-монастыря, почему он и совершает побег. Он рвется всей душой к тому, что кажется ему (именно кажется за неимением опыта) высоким, настоящим, истинным, блаженным, но что таковым в реальности, конечно же, не является. Запретный плод не дали вкусить юноше, и он ему кажется таким "приятным для глаз и вожделенным" (Быт. 3:6).
Именно в этом возрасте познания жизни юность жаждет
Узнать, прекрасна ли земля,
Узнать, для воли иль тюрьмы
На этот свет родимся мы.
Юность желает всё ощутить лично, подышать воздухом свободы, поглядеть на дальние уголки земли… Юные не желают верить опыту старости, они хотят иметь свой опыт:
Пускай теперь прекрасный свет
Тебе постыл: ты слаб, ты сед,
И от желаний ты отвык.
Что за нужда? Ты жил, старик!
Тебе есть в мире что забыть,
Ты жил, - я также мог бы жить!
Подобно тому, как Адам должен был ежедневно делать свой добровольный выбор, глядя на запрещенный Богом плод древа познания, - так и каждый человек должен делать свой добровольный выбор между "гибельной свободой" нарушения закона ради суетных ценностей - и послушанием Творцу. А вот насильственное заточение в стены закона (как Мцыри в монастырь) может породить обратный эффект: человеку страстно захочется вырваться из этих законов, которые ему будут казаться тюрьмой его души, а самого себя он будет воспринимать как "в тюрьме воспитанный цветок". Насилие породит иллюзию. Вроде бы мы думали сделать добро своим детям - оградить. А в результате привели их строй мысли к опасным фантазиям, красивым иллюзиям, ненужным мечтаниям и в итоге - страшным разочарованиям. Тепличные растения, как известно, сильно болеют, а нередко и просто погибают, выставленные на свежий воздух и яркое солнце.
Есть ли пример того, кто не уходил? Да, есть. Это старший сын в притче. И что, у него нет никаких проблем с Отцом? Увы..
Старший сын – образ человека, уже давно (может, и с рождения) пребывающего в Доме Отчем, но страдающего определенными болезнями, свойственными именно его положению. Сам сын говорит о себе, что уже много лет служит отцу и "никогда не преступал приказания" отца. Однако мы видим, что он не разделяет радости отца о возвращении младшего брата. Придя с поля и увидев реакцию отца, он "осердился и не хотел войти". Обратите внимание, как он говорит о своем родном брате отцу: "этот сын твой". То есть назвать "братом" у него язык не поворачивается, он его таковым уже не считает. Согласитесь, серьезный изъян.
При внешнем соблюдении всех приказаний отца старший сын постепенно потерял способность любить - главную способность для человека!
И сегодня немало тех, кто, пребывая в Церкви многие годы, перестал ощущать, что вокруг него братья и сестры, а Глава всем нам Христос. Долго пребывающие в церкви незаконно присвоили себе в ней особый статус и проистекающее из него право на осуждение. Они - старшие.
Да, старший сын послушно исполняет волю отца, но что у него в мыслях? Он их озвучивает в жалобе отцу: "Ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими" (Лк. 15:29). И эта мечта о козленке для веселья с друзьями говорит о тайных желания "послушного" сына. Младший таких желаний теперь уже не имеет, он опытно познал всю гибельность таких желаний - сыт по горло.
И только теперь мы понимаем всю мудрость отца, который не удерживал сына в отчем доме, но отпустил его, чтобы встретить затем уже другого сына - обновленного, преображенного, сознательно и крепко верующего в любовь Отца и имеющего непреходящую любовь к столь мудрому Отцу.
Душа человеческая по природе христианка, она, попробовав иные радости, жаждет в итоге одного - вернуться в родной Дом - теплый, светлый, единственный, уютный, преданный, вечный.
Душа грустит о Небесах...
Дождь в чужом городе никому не может понравиться, а вот из окна родного дома с крепкими стенами мы готовы перенести любые испытания.
Что ж получается? Как же удержать наших детей? Что мы можем сделать для них?
Наша цель одна - сберечь этот Дом, чтобы детям было куда возвращаться.
И не надо самонадеянно думать, что наша с вами отческая любовь - самая лучшая, самая правильная, единственная в этом бушующем мире. При таком сознании мы не оставляем места любви Божией. Да, Бог часто нам непонятен по нашим земным меркам. Всё, что от Него, и в Нем, и с Ним – выше ума и больше всех ожиданий. "Мои мысли - не ваши мысли, ни ваши пути - пути Мои, говорит Господь. Но как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших" (Ис. 55:8-9).
Бог попускает уйти детям, потому что... любит их! А вот мы такую сильную и странную любовь Бога не приемлем! Старший сын в притче мог бы сказать Отцу: "Я не злился бы так и не обижался, если бы ты любил этого мота и транжиру меньше. Ты бы должен был его отругать, а не сразу давать перстень, теленка, звать соседей... И еще мне обидно, что мой смиренный труд в тени твоего имени почти не заметен. Неужели нужно нагрешить и пройти через стыд и потери, чтобы войти в новую радость и попасть в Твои объятия? Ну не понятно мне... Не понятно и обидно".
Но главная беда в том, что, уйдя, не все вернутся. И мы скажем нашим детям: поглядите: тех, кто ушел и не вернулся, больше. Кто погиб, так ничего и не успев понять... Причем не только в перенос-ном смысле погиб, но и в прямом. И все-таки нам остается лишь одно - сохранить наш Дом таковым, чтобы, усладившись "ягненком", наши дети мечтали вернуться в него - теплый, светлый, радостный, желанный, единственно истинный... И один из признаков такого Дома - упование на волю Божию, на Его святой Промысл и на Его премудрость в даровании богоданной свободы человеку.
Н.Лобастов