Суббота - символ доминирования формы над содержанием.
Тема субботы в Евангелии – одна из самых часто встречающихся. Кажется, то эта проблема для современного христианина устарела. Но это нет. Поэтому давайте поближе посмотрим на эту незнакомую нам иудейскую проблему субботы. Предлагаю вам тезисы из книги Альфреда Эдельшейма «Жизнь и времена Иисуса Мессии».
Серьезно и тщательно вопросы субботы обсуждаются в 24 главах Талмуда.
Для облегчения правил трактат мишны Шаббат (Суббота) рассматривает так называемые смешения. Например, общий закон субботы гласит, что нельзя нести что-то из одного дома в другой. Но если семьи, имеющий общий двор, до субботы поместят на нем общую пищу, они уже делаются одной обителью, и носить - можно. Обычное субботнее путешествие предполагало 2.000 локтей (примерно километр), но если на границе этого путешествия человек помещал в пятницу пищи на две трапезы, тем самым он делал это своим жилищем и мог пройти еще 2.000 локтей.
В субботу нельзя трудиться. Самым распространенным трудом является ношение (Исх. 36:6). Наименьший стандарт веса - бремени - вес "сушеной смоквы". Стандартной мерой запрещенной пищи был размер маслины.
Если предмет был подброшен в воздух левой рукой, а пойман правой, то вопрос о том, включало ли это грех, был хорошим и важным вопросом. Без сомнения, человек был виновен, если поймал предмет той же рукой, которой подбросил, но не был виновен, если поймал его ртом, потому что, после того, как он был съеден, предмет уже более не существовал, и посему ловля ртом была равнозначна ловле вторым человеком. Если человек был в одном месте, а его рука, наполненная фруктами, была вытянута в другом, и суббота заставала его в таком положении, ему бы пришлось уронить фрукты, потому что если он убрал бы свою руку из одного места в другое, он бы нес бремя в субботу.
Вот такая интересная иудейская казуистика.
Незадолго до начала субботы (в пятницу днем) нельзя было начинать ничего нового; портной уже не мог выходить со своей иглой, а писец со своей ручкой; и одежду нельзя было уже изучать при свете светильника; учитель не мог позволять своим ученикам читать. Все это меры предосторожности. Портной или писец, несущий свои инструменты, мог забыть о наступлении святого дня; человек, исследующий платье, мог убить насекомых, что строго запрещено в субботу (убивать паразитов строго запрещено в субботу, убить блоху это как убить верблюда), и учитель мог подвинуть светильник, чтобы увидеть лучше.
Все эти правила дискуссировались между школами Гиллеля и Шаммая. Например, школа Шаммая запрещала делать какую-либо смесь, компоненты которой не были полностью растворены и впитаны перед субботой. Шерсть нельзя было красить, если процесс не завершался до субботы. Но обе школы соглашались, что при жарке или печении корка должна была образоваться до субботы.
Предположив, что зажигание субботнего светильника было законом, данным Моисею на горе Синай, во второй главе трактата о субботе обсуждаются вещества, из которых могут составляться соответственно масло и фитиль. Обсуждается много пунктов, таких, как, например, вменяется ли двойная вина, если при задувании свечи зажигается другая.
Следующие две главы в трактате о субботе обсуждают способ, которым можно содержать пищу теплой для субботы, ибо нельзя было зажигать огня. Если пища была частично приготовлена, или если была такой, что улучшилась бы от увеличенного жара, то появлялось искушение зажечь огонь, а этого следовало избегать. Поэтому печь незадолго до субботы следовало согревать только сеном или мелкой соломой; если иначе, то угли следовало убирать или накрывать золой. Одежду нельзя было сушить теплым воздухом от печки. Так или иначе, нужно было позаботиться о том, чтобы соседи не смогли увидеть этого. Яйцо нельзя было варить, помещая его возле горячего чайника или в ткань или в песок, нагретый солнцем. Холодную воду можно было наливать в теплую, но не наоборот (по крайней мере, таково было мнение школы Шаммая) и незаконно было готовить горячие или холодные компрессы. Более того, один раввин даже запретил распрыскивание горячей воды над телом из опасения, что будет очищен пол внизу!
Среди многих возникающих вопросов был и такой: может ли родитель поднимать своего ребенка на руки? К счастью, раввинская буквальность не только позволила это, но даже разрешила те случаи, когда вдруг у ребенка окажется камень в руке, хотя это и включало бы труд ношения того камня! Таким же образом было объявлено законным поднимать сиденья при условии, что они не имели четыре ступеньки, когда их следовало считать лестницами. Но не позволялось брать стулья, ибо это произвело бы борозду или углубление на земле, хотя можно было передвигать маленькую тележку, потому что колеса только придавливали почву, не делая в ней углубления.
Опять же, обсуждается вопрос, законно ли поддерживать пищу теплой, обернув сосуд чем-либо. Здесь общий канон в том, что следует избегать всего, что увеличит жар: потому что это означало бы произвести какой-то внешний эффект, что было бы эквивалентно труду.
В пятой главе трактата мы начинаем субботнее утро. Устанавливаются определенные ограничения, наставляющие еврея относительно его одевания субботним утром, чтобы предотвратить нарушение его отдыха. Он должен быть осторожен, чтобы не надеть какое-нибудь платье, которое может стать обременительным, и чтобы не носить какое-нибудь украшение, которое он может снять и понести в руке, ибо это будет считаться "бременем". Женщина не должна носить такие головные уборы, которые потребуют ослабления перед принятием ванны, и не должна выходить с такими украшениями, которые можно будет снять на улице. Причина этого запрета украшений была в том, что в своей суетности женщины могли снять их, чтобы показать своим спутницам, а затем, забыв о дне, нести их, что станет "бременем". О ненужности украшений, обратите внимание, речь не идет.
Женщинам также запрещено смотреть в зеркало в субботу, потому что они могут обнаружить седой волосок и начнут пытаться выдернуть его, что было бы тяжким грехом; но мужчинам не следует смотреть в зеркало даже по выходным, ибо это недостойно. Мужчине в субботу незаконно скрести обувь, кроме разве что тыльной стороной ножа, но к ним можно было прикасаться маслом или водой. И сандалии не следовало смягчать маслом, ибо это улучшило бы их, а это уже труд.
На серьезном уровне обсуждался вопрос, который привел ко многим дискуссиям, вопрос о том, как следовало поступать, если ремешок сандалета порвался в субботу. Можно было носить пластырь при условии, что его целью было предотвращение ухудшения состояния раны, а не ее исцеление, ибо это было бы трудом. Подобным образом человек мог ходить с ватой в ухе, но не с искусственными зубами или с золотой пломбой в зубе. Если вата выпадала из уха, ее нельзя было ставить на место. Некоторые люди думали, что целительная сила кроется в масле, в котором она была пропитана, и которое высохло, но другие приписывали ее теплу самой ваты. В любом случае была опасность исцеления - совершения чего-либо с целью лечения - и посему вату нельзя было помещать в ухо в субботу, хотя если до нее она была в ухе, ее можно было продолжать носить. Опять же, что касается искусственных зубов: они могут выпасть, и носитель может поднять и нести их, что было бы незаконно в субботу.
Затем перечисляются без одного сорок глав, или "отцов" труда (Абот), все из которых якобы запрещены в Библии. Это: засевание, вспашка, сбор урожая, вязка снопов, молотьба, веяние зерна, просеивание (отбор), размалывание, просеивание в решете, замешивание теста, выпечка; состригание шерсти, ее отмывание, выбивание, окраска, прядение, помещение ее на ткацкий навой, изготовление двух барабанных нитей, разделение двух нитей, завязывание узла, развязывание узла, нашивание двух швов, разрывание для нашивания двух швов; написание двух букв, стирание, чтобы написать две буквы; разжигание, раздувание, гашение огня, зажигание огня, удары молотом и перенос из одного владения в другое.
Если вы разбрасываете два зерна, вы сеете. В целом установлен принцип, что все, что благоприятствует почве, считается "трудом", даже если это выметение или раскрошивание кусочка земли. Более того, вырвать былинку травы было грехом. Подобным образом было грешным трудом делать все, что ускоряло созревание плодов, как-то поливать, или даже отрывать засохший лист. Поднимать плод было все равно, что собирать урожай. Если, например, срезался гриб, это было двойным грехом, потому что через акт срезания новый гриб появится на его месте.
В связи с поведением учеников в потирании зерен в субботу, интересно узнать, что весь труд, связанный с пищей, классифицировался как один из тодедот, а именно вязки в снопы. Если женщина катала пшеницу, чтобы убрать шелуху, она была виновна в молотьбе. Если она очищала то, что прикреплялось к стеблю, она была виновна в просеивании. Если она толокла стебель, она была виновна в размалывании. Если она подбрасывала его в своих руках, она была виновна в веянии зерна.
Редиску можно было обмакивать в соль, но не оставлять в ней слишком долго, потому что это сделало бы ее соленьем. Грязь на платье можно было раздавить в руке и стрясти, но платье нельзя было тереть (из страха изменения материала). Если вода попадала на платье, некоторые позволяли потрясти платье, не выжимая его; другие - выжать, не тряся.
Стирание большой буквы для написания двух маленьких было бы грехом, но написать одну большую букву, занимающую место двух маленьких, не было грехом. Изменение одной буквы в другую подразумевало двойной грех.
И так далее через бесконечные подробности!
Весьма любопытное замечание в связи с Ин. 5 - то, в котором объясняется, как не было бы грехом нести живого человека на тюфяке, ибо тюфяк считался лишь принадлежностью человека; в то время, как нести мертвого человека таким образом включало вину.
Иудеи уверены, что изучение мишны более важно, чем изучение Библии, а изучение талмуда считалось лучшим средством человеку понять все вопросы правильного и неправильного.
Мы так подробно остановились на мелочах субботнего покоя, чтобы было понятно, что она значила для иудеев и во времена Христа, и позднее, при составлении Талмуда.
Альфред Эдельшейм