Разве можно понять обществознание, историю, литературу без знания основ жизневедения, т.е. богословия?
Любой согласится, что гуманитарные науки – не самоцель жизни человека, а лишь часть. Но часть всегда определяется по отношению к целому. Получается, что без определения истинной цели жизни человека говорить о верных подходах в этой области не приходится. Что такое просвещение? Читаем у В.И. Даля: «Просвещенье - ... научное образование, при ясном сознании… цели жизни». А игнорирование истинного знания о человеке и нарушение иерархии ценностей приводит к трагедиям.
Идет человек. Спрашиваю его: «Куда идешь?» Он отвечает: «Я хорошо оделся, взял с собой лопату». Я вновь: «Идешь куда?!» Он опять: «Сапоги я надел, перчатки взял…» - «Куда идешь-то?!» Он в раздражении: «Что пристал? Я еще не думал, куда. Ноги есть, вот и иду».
Смешно? Нет, грустно. Так выглядят наши светские ученые-гуманитарии.
Гуманизм, прогресс и реализм – три кита, на которых держится литература (да и история) есть идеи ложные, вытекающие из материалистического взгляда на жизнь и приводящие по этой причине гуманитарные науки к тупику.
Причина многих проблем в образовании - в нарушении иерархии ценностей, в том, что главная цель образования - определение личностью своей высшей цели и осуществление ее - или скромно игнорируется, или поставлена ниже практических знаний. Образование - это правильный взгляд на всего человека, правильное понимание роли каждой из сторон его личности: где место экономике, где истории, где литературе, где религии. В.В. Зеньковский в своей книге «Педагогика» писал: «Неверно думать, что нужно только развивать всесторонне личность... Нужно помнить о неодинаковой ценности различных сторон личности, чтобы более существенные стороны не были принесены в жертву менее ценным» (4, с. 22-23).
Только личность - самоценна. И высшую цель жизни мы ищем в личности, а не в истории и прогрессе. Как говорит Базаров: «Ну будет мужик жить богато, а на моей могиле лопух вырастет. Что мне до этого?» И по отношению к главной цели личности - спасения для жизни вечной - должны рассматриваться литература и история.
Зло кроется в нарушении иерархии, а не в самом предмете. Зло в претензии предмета на несоответствующее ему место. Нередко можно услышать, что Церковь считает знания, материю, тело и т.п. злом. Материя – не зло, но становится для нас злом, когда мы ставим ее выше духа. Знание – не вредно, но становится таковым, когда его ставят выше любви. История и литература становятся злом, когда они претендуют на неподобающее им место, когда нарушается иерархия ценностей.
Если сравнить части общественной жизни с частями тела человека: к примеру, наука - разум, искусство - глаза, техника - ноги и т.д., то религия - это не часть тела, а кровеносная система в организме, которая каждой части тела поставляет жизненную силу. Нет такой части тела, где нет крови. Нет безрелигиозных искусства, науки, семьи… Религия - это образ жизни. Человек не может жить не каким-либо определенным образом! А.Ф. Лосев в 1930 г. в своей знаменитой «Диалектике мифа» писал: «Религия есть определенного рода жизнь. Она не есть ни мировоззрение, …ни мораль, …ни чувство… Это есть жизнь, притом жизнь личности» (10, с. 92-93).
Утверждение, что религия возникает в человеческом обществе на определенном пути его развития как часть его общественной жизни наряду с искусством и наукой, давно опровергла сама же современная наука. Сегодня доказано: нет племен без религии. Современные археологи подтверждают это: любые самые древние захоронения человека говорят об обязательном религиозном характере оных. Итак, без религии человека - нет. Тем более и нет и безрелигиозной деятельности человека.
Еще Н.В. Гоголь точно заметил: «Без Бога не выведешь из истории великих выводов» (1, с. 159). Но у нас упорно и лукаво твердят о светском характере науки.
Реалисты не видят дальше своего носа. Ощупывая хобот слона, они на полном серьезе утверждают, что это змея. Видеть часть – значит ошибаться. Владимир Соловьев дает такое определение искусства: «Изображение предмета и явления с точки зрения его окончательного состояния, или в свете будущего мира» (18, с. 79). Без видения финала мировой истории рассуждать о смысле истории… нет смысла.
Кто ввел понятие реализма? Белинский с Добролюбовым. Уже через несколько лет Достоевский в пух и прах разбил их теорию. Мотивы поступков человека бывают двоякие: материальные и духовные, но объяснять движение личности в истории несварением желудка, а военные победы – морозами, просто несерьезно. Претендовать на реальное восприятие, ничего не говоря о духовной стороне, - утверждал Достоевский, - ложь, и реализмом называться не может.
«По моему взгляду, эта пагубная ошибка замечается в некоторых картинах г-на Ге, - пишет Достоевский. - Из своей "Тайной вечери", например, он сделал совершенный жанр. Всмотритесь внимательнее: это обыкновенная ссора весьма обыкновенных людей. Вот сидит Христос, - но разве это Христос? Это, может быть, и очень добрый молодой человек, очень огорченный ссорой с Иудой, который тут же стоит и одевается, чтобы идти доносить, но не тот Христос, Которого мы знаем. К Учителю бросились Его друзья утешать Его; но спрашивается: где же и причем тут последовавшие восемнадцать веков христианства? Как можно, чтоб из этой обыкновенной ссоры таких обыкновенных людей, как у г-на Ге, собравшихся поужинать, произошло нечто столь колоссальное?" (3, т. 12, с. 91).
Гениальный вопрос. Если подходить к изучению любой исторической сцены, не видя общего замысла истории, получится лишь такая «обыкновенная ссора». А то и еще хуже: в школьных учебниках просто передан быт древнего человека – и все. По этой логике спросите у меня, какова история моей жизни? Отвечу: сначала в нашей семье был керогаз, потом – «летучая мышь», затем появились газовые баллоны… Разве это история моей жизни?! Где же здесь я со своим внутренним миром? Но именно так подается история в школьных учебниках.
Отсюда цель науки: сначала уяснение, что такое человек и какова его цель жизни, а потом – можно говорить об инструментах для пользования. История и литература – не цель, а инструмент в самопознании личности. Целью занимается другая наука - богословие.
«Цель воспитания - находить во всем высший смысл», - писал И.А. Ильин (7, с. 208). Без определения его (лучше сказать, сознательного скрытия) гуманитарные науки становятся орудием корыстных интересов определенных групп людей, что мы сегодня наблюдаем сплошь и рядом. Этим объясняется всплеск фальсификации истории. Истина никому не интересна, каждый преследует СВОИ цели.
История. Идеальный пример исторической науки – это Ветхий Завет. Ветхий Завет – это история одного народа в контексте судьбы человечества, взгляд на нее из Вечности, взгляд на историю через призму цели жизни человека (как и должно быть).
Первый и самый лучший историк – Моисей. Интересно, откуда знал Моисей историю Адама о вкушении запретного плода? Присутствовал? Изучал архивы? Мы и присутствуя ошибаемся в оценке виденного, а как судить о том, что было тысячелетия назад? У нас сегодня о Сталине, жившем вчера, море разногласий. И тем не менее в истории Адама и Евы даже под мощнейшей лупой никто еще ничего неверного не обнаружил.
«Только очами Веры, - пишет отец Михаил (Труханов), - дано нам понимать… тайны общества» (19, с. 123).
Но тот, кто не хочет искать Истины в ее полноте, ограничивается полуправдой. А полуправда – это ложь. Без общего взгляда на смысл бытия наше знание – всегда полуправда. Пример. Один человек всем говорил: я встаю в 5 утра. Все восхищались им, и у всех сложился взгляд на этого человека как аскета, героя. Но вот один догадался спросить: а когда он спать ложится? Оказывается, в 6 часов вечера. Вот теперь всплыла ВСЯ правда, и уже все иначе. Так и история: пользуется полуправдой. Те, кто имеет цель опорочить человека, будут говорить только о том, как поздно он, лентяй, ложится спать. Другие, кому надо поднять его на щит, упор сделают на раннее вставание. Истина - только в целостном подходе. Целостный подход - это когда имеют в виду цель и смысл человека и истории. То есть религиозный. Здесь заканчивается наука и начинается религия.
Вот монголо-татары пошли на Русь. Как объяснить огромное движение людей, покинувших свои места? Какой же стимул надо иметь, чтобы поднять десятки тысяч людей с насиженных мест в неизвестные суровые края? Ради чего?! – вот вопрос. Но историки упорно будут рассуждать о лошадях, вооружении, интригах власти, - о чем угодно, только не о духовной стороне.
Мировая история, как и биография одного человека, - это история поиска смысла и многочисленные на этом пути падения и заблуждения. Она нам интересна только как опыт на этом пути, чтобы научиться жить. Чтобы познать, к чему приводит отход от Истины и к чему - возвращение к своему истинному предназначению.
Часто меня спрашивают: откуда пошли люди, если у Адама было только два сына – Каин и Авель? Такой вопрос могут задать только люди, воспитанные на нашем школьном реалистическом подходе к истории. Детей было много. Моисей выбрал только убийство Каином Авеля. Об остальных детях Адама и Евы он просто не стал говорить. Почему? Потому что история убийства имеет глубокий смысл для всех людей, поэтому она и передается потомкам как научение. В чем смысла не наблюдается – это и не озвучивается. Какой смысл просто пустословить! Это наши горе-историки будут описывать, как братья Каина гарпун делали, рыбу ловили, какую рыбу, как жарили ее, с чем ели и т.п. Отвлекать – любимое занятие бесов. И тех, кто преследует свои цели. Лишь бы правды не знали, ибо она им мешает.
Что толкает к пьянству, наркотикам, самоубийствам? Только одно - отсутствие смысла в жизни. Кто учит не видеть в жизни смысл? Увы, в том числе и учителя истории, рассказывающие про гарпун и костер братьев Каина. Нет высшего смысла в истории – значит, нет его и в моей судьбе. Наливай, раздавай, закуривай.
Почему в школьной истории и в литературе явно преобладает негатив над позитивом? Соответствует это нашему мировосприятию? Нет, любой человек жив надеждой и верой, без которых жизнь не имеет смысла. Но вся наша классическая литература наполнена отрицательными героями. Писатели показывают, как НЕ надо жить и не дают читателю того, как надо жить.
Откуда получился такой перекос? От нарушения иерархии гуманитарного и религиозного. Религиозное в иерархии отошло на второе место, и вот результат: антигерои литературы. Писатели (тем более их толкователи) не видят (вернее сказать, не хотят видеть), что смерть – это благо для падшего человека, что страдания – это лекарство (сладким оно, как всем известно, не бывает), что конец мира – это желанный финиш любого бегуна. Эти азбучные для богословия истины не являются определяющими для большинства гуманитариев, а значит и их видение – искаженное. Отсюда печальный результат: негатив без одновременного показа выхода из него приводит к тупикам (читай: наркотики, самоубийства и т.п.).
Вершина и идеал литературы – это евангельская притча о блудном сыне. Кстати, в ней же сконцентрирована суть истории человечества.
Возьмись наши писатели и историки изображать эту историю блудного сына. Историки бы подробно рассказали нам, что свиньи ели рожки, которые произрастают в Палестине и напоминают наши желуди и т.п. Писатели смачно нарисовали бы грязные жирные морды свиней, разбитое корыто, рваную одежду героя и его капающие в корыто слезы и т.п. Возникает вопрос: это правда? Это и есть жизнь? Жизнь – это свиное корыто?! Да, кроме одной маленькой детали, меняющей весь смысл истории: за горизонтом стоит и ждет своего сына Отец. Его не видно, но Он ждет и готов простить. Это знает сын, хотя простым глазом это не видно. А раз не видно, то реалисты и не изображают. Но без это все картинки – полуправда, ложь. Не говорить о Боге и промысле Божием в истории – такая же недоговоренность, т.е. ложь.
Историки, не желающие до конца понять религиозный смысл движения человечества, в итоге подают нам не историю души наших предков, а используют историю как инструмент для пропаганды своих собственных взглядов. Это лишь средство, а цель у них своя, корыстная, не имеющая ничего общего с Истиной. То же и с литературой. В.Непомнящий замечает: «Эти утописты надеются «переучить» русскую литературу, научить ее ничему не учить, а быть игрой, как это принято в цивилизованных странах» (13, с. 377).
Литература. Можно много говорить о любителях живописать свиное корыто у нас в литературе. Скажу лишь о Н.В. Гоголе, который один из первых осознал, что без Христа, то есть без Света Истины, не имея авторитета духовных ценностей и святости, нельзя изучать темные стороны человека! Кто же измеряет без эталона? Имея в уме, разуме, чувствах, сердце и в душе своей Свет Христовых заповедей, Закон Спасительный, человек может понимать и рассудить, что есть добро и зло. «Всяк пролезай иначе есть вор и разбойник». «Светские писатели только в землю смотрят и выше земли не подымают сердечного ока своего… Писатели мирские слишком односторонни и неполны, - и когда захотят говорить о предметах веры, то толкуют их по своему одностороннему ошибочному разумению» (9, с. 411-412), - писал святой Иоанн Кронштадтский.
«Во всех оценках мира, людей, жизни, - указывает В.В. Зеньковский, - человек руководствуется принципами правды, совершенства. Сам человек не мог бы построить такой идеи - в нем, наоборот, все несовершенно. Этот свет мы имеем от Бога» (5, с. 352).
Послушаем Гоголя: «Как изображать людей, если не узнал прежде, что такое душа человеческая? Что пользы поразить порочного, выставя его на вид всем, если не ясен в тебе самом идеал ему противоположного прекрасного человека? Как выставлять недостоинство человеческое, если не задал себе самому запроса: в чем же достоинство человека? и не дал на это себе сколько-нибудь удовлетворительного ответа. Как осмеивать исключенья, если еще не узнал хорошо правила» (2, с. 292). И писатель делает простой вывод: “Без Христа, ... не взявши в руки небесного светильника, нельзя опуститься в темную глубину человека”.
Гоголь эту иерархия четко осознал: сначала узнай Правду и начни по ней жить, а потом рассказывай о ней другим. В религии человек на своей шкуре узнает Истину, в литературе – делится этим опытом. В искусстве он «не создает нового бытия, он создает только его символы» (8, с. 19). Преображают человека не поэтические строки, не краски, не звуки музыки, - преображает Божественная благодать, соработничество человека Богу. Книга только помогает определить свое место в этом пути соработничества. «Настоящий же смысл бытийственен: истинный смысл есть истинная жизнь» (8, с. 19). И литература в этой жизни - не открывает Истину, а всего лишь отражает ее поиск. А открывает Истину, преображает человека только Сам Творец. В Церкви действует Дух Святой, в литературе - падший человек. В церкви «больной» человек получает исцеление, в литературе - лишь рецепт в аптеку, да и то сам диагноз бывает так же часто неверен, как и в жизни у врача.
Все это заставило Н.В. Гоголя сделать смелый для художника вывод: «Землепашец наш мне всегда казался нравственнее всех других и менее других нуждающимся в наставлениях писателей» (1, с. 226).
Оригинально выразил это В.В. Розанов: «Конечно, я умру все-таки с Церковью; конечно, Церковь мне нужна неизмеримо больше, чем литература (совсем не нужна), и духовенство все-таки всех милее… Кто-то погладит по щеке… Дроздов скажет: «Давайте, я вас исповедую». Все-таки это не лекция, не реферат обо мне Философова и не «венок от редакции»» (17, с. 494). Надо отдать должное: честно сказано…
Литература - ищет истину; Истина - в Евангелие. Евангелие - первично; литература – вторична. Нельзя изучать литературу, игнорируя Евангелие. А вот Евангелие вполне обходится и без литературы. Адам до грехопадения в ней не нуждался, после - нужны всяческие «костыли», вроде литературы. Истину можно познать без литературы. Монахи могут достичь совершенства - без литературы. Ученики же не могут понять Истину без Евангелия, довольствуясь одной лишь литературой. Литература - мостик к Евангелию. Вера без культуры обойтись может, а вот культура без веры неизбежно погибает.
И когда мы начинаем искать все ответы на «проклятые вопросы» бытия в литературе, искать там святости, то, естественно, не находим. Кто упивается романами - тот еще далек от святости. Кто достиг святости, не нуждается в подпорках литературы. Поэтому не надо среди святых искать писателей (в привычном понимании слова), а среди писателей - святых. Каждому – свое. Отсюда вывод, простой, как все гениальное: учитель должен склонить голову перед святостью, а не заменять ее талантом писательства, игнорируя святость.
Н.В. Гоголь один из первых прекрасно понял опасность подмены, нарушения иерархии: «Искусство превратилось в преступное умножение зла» (12, с. 633-634). До сих пор так смело у нас никто не говорил. Мысль - материальна. Розанов поддерживал Гоголя: «Наши иллюзии творят жизнь не менее, чем самые заправские факты» (15, с. 280). И опять Гоголь: «Слова поэта суть уже его дела» (1, с. 56). «Действительность, превращенная в текст, - это уже новая действительность» (12, с. 644). (Кстати, Достоевский этому посвятит целый роман - «Братья Карамазовы». Вот вам пример, как слова – и искусства, и науки – могут стать убийцей). «Беда, если о предметах святых и возвышенных станет раздаваться гнилое слово» (1, с. 59). Целая плеяда демократических писателей, выпустившая в мир «гнилые» слова, этого понять не захотела; русские трагедии остались на их совести.
Например, по мнению Гоголя, французская писательница Жорж Занд (1804-1876) «в немного лет произвела сильней измененье в нравах, чем все писатели, заботившиеся о развращении людей. Она, может быть, и в помышленье не имела проповедовать разврат, а обнаружила только временное заблужденье свое, от которого потом, может быть, и отказалась… А слово уже брошено. Слово - как воробей, говорит наша пословица: выпустивши его, не схватишь потом» (1, с. 245). Она отошла от истины, временно заблудилась, но результат – страшный. Отсюда смелый и честный вывод писателя: «как честный человек, я должен положить перо…» (1, с. 246). "Обращаться с словом нужно честно, - предупреждает нас Гоголь. - Оно есть высший подарок Бога человеку. Беда произносить его писателю, …когда не пришла еще в стройность его собственная душа: из него такое выйдет слово, которое всем опротивеет. И тогда с самым чистейшим желаньем добра можно произвести зло" (1, с. 58). То, к чему пришел писатель, давно прекрасно знал русский православный народ, который закрепил это в пословице «Благими намерениями вымощена дорога в ад». Наши история и литература имеют благие намерения, но без света Истины, без опоры на богословие они подобны слепому, ведущему слепого. Финал печальный: яма.
«Почему не выставлял я до сих пор читателю явлений утешительных и не избирал в мои герои добродетельных людей, - рассуждает Гоголь. - Их в голове не выдумаешь. Пока не станешь сам хотя сколько-нибудь на них походить, пока не добудешь медным лбом и не завоюешь силою в душу несколько добрых качеств - мертвечина будет все, что ни напишет перо твое, и, как земля от Неба, будет далеко от правды" (1, с. 115-116). Путь прост – сначала сам найди Истину и встань на путь ее, только после этого дерзай учить других.
Но сегодня происходит так, как Гоголь писал А.О. Смирновой: «В приезд мой в Россию все встретили меня с разверстыми объятиями. Всякий из них, …пристрастившись к одной какой-либо любимой идее и встречая в других противников своему мнению, ждал меня в уверенности, что я разделю его мысли и идеи, поддержу его и защищу против других. …Каждый из них был до того уверен в истине своих идей, что всякого с ним не согласного считал не иначе, как совершенным отступником от истины… Они в мыслях своих сделали из меня какую-то игрушку…» (2, с. 216-217). Литература, как и история, для человека неверующего – прекрасное орудие для доказательства своих измышлений, и не более того. Почти все, даже близкие его знакомые, никак не могли понять, что Гоголь - не артист, их развлекающий, а личность, которая скоро даст отчет перед Богом за свою жизнь. Николай Васильевич писал о Пушкине (и в этих словах видно скрытое сердечное сожаление о себе): «Публика смотрела на него, как на свою собственность; по ее мнению, он рожден для ее пользы и удовольствия» (11, с. 126). Сегодня правительство предлагает нам изучать искусство и историю для пользы, а либеральная общественность – для удовольствия. Других целей – не знают. Гоголь посмотрел на творчество с позиций вечности, а секуляризованное общество - из своих интересов развлечения и любопытства. Поэтому он для них – сумасшедший.
Итак, разумность и мудрость - разные вещи. Разумность - знание подробностей путешествия во времени человечества, а мудрость - четкое представление, куда оно идет.
«Ум не есть высшая в нас способность, - писал Гоголь. - Есть высшая еще способность; имя ей - мудрость, и ее может дать нам один Христос. Она не есть природная, но есть дело высшей благодати небесной» (1, с. 87-88). Святитель Николай Сербский с горечью сетует: "Первые люди не много знали и все понимали, потом стали знать больше, но меньше понимать. Наконец люди могут почти все знать, но ничего не понимать".
Поэтому мы не должны забывать о правильной иерархии: богословие – основа гуманитарных наук. В отрыве от богословия они превращаются в служанку политики, в орудие для осуществления своих целей в руках глобалистов.
Гуманитарии должны склонить свою гордую научную голову перед богословием.
Главная добродетель человека, самое часто встречающееся понятие в словаре Даля, любимое и главное качество русского народа, мечта любого христианина – смирение. Оно же и главное условие истинной науки. «Смирись, гордый человек!» - этот призыв из знаменитой Пушкинской речи Достоевского подвел итог всем исканиям русской интеллигенции. Но до сих пор не услышан.
Интересный случай описывает архиепископ Иларион (Троицкий). Когда началась первая мировая война, религиозно-философское общество устроило публичное заседание с докладами о войне. Обнаружилось двоякое отношение к Западу. Например, Г.А. Рачинский говорил: «Мы сражаемся не с культурой Германии. …Не с Германией Канта, Фихте, Шеллинга, Гегеля и Шопенгауера…». Совсем иные мысли в докладах В.И. Иванова, проф. С.Н. Булгакова и В.Ф. Эрна. Они видели причину – в философии, мировоспроятии. Булгаков видит в войне «неудачу дела новоевропейской цивилизации», потому что дух нового европейского человека отошел от Церкви, рационализировал и механизировал жизнь. В этом духе господствует внерелигиозный гуманизм, он-то и привел к войне. Россия «может отвергнуть эти начала и пойти своим особым путем». И Эрн вслед за Булгаковым протестует против «упрощенного понимания истории», по которому «немецкая культура - одно, а зверства - другое». Он заканчивает свой доклад молитвой «о том, чтобы …мы стали свободны от самых глубинных принципов германской культуры, теперь разоблачающихся для тех, кто имеет очи видеть и уши слышать» (6, с. 461-462).
Как видим, большинство мыслителей не желали связывать ужасы войны с принципами западной цивилизации, не могли увидеть логической связи теорий кабинетных мыслителей Гегеля и Канта с практической политикой Германии. Но находились и те, кто ясно осознавал, откуда растут ноги германского милитаризма. К сожалению, до сих пор они - не авторитет.
Но мы с вами должны всегда помнить: гуманитарий Ницше в тиши кабинета сказал «Бог умер» - и около ста миллионов как сдунуло с лица планеты. Я говорю об этом с такой болью по той причине, что среди них – оба мои деда. И пока мы не осознаем опасность духовного терроризма, который гораздо больше терроризма физического убивает души наших детей, мы будем по-прежнему скатываться в пучину гниющего нравственного разложения, что в итоге приведет к немыслимым катастрофам.
Н.Лобастов
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
- Гоголь Н.В. Духовная проза. Составление, вступительная статья и комментарии И.А. Виноградова, В.А. Воропаева. - М.: Отчий дом, 2001. – 568 с.
- Гоголь Н.В. Собрание сочинений в 8 т. - М.: Правда, 1984.
- Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений. В 15-ти томах. - СПб., 1994.
- Зеньковский В.В. Педагогика. - Клин: Фонд «Христианская жизнь», 2004.
- Зеньковский В.В. Основы христианской философии. - М.: Канон, 1996.
- Иларион, архиепископ Верейский, священномученик. Без Церкви нет спасения. - М.-СПб.: Сретенский монастырь, Издательство «Знамение», 2001.
- Ильин И.А. Путь к очевидности. - М.: Республика, 1993.
- Катасонов В.Н. Христианство. Наука. Культура. - М.: ПСТГУ, 2005.
- Кронштадтский Иоанн, святой праведный. Христианская философия: избранные работы. - М-СПб., 2004.
- Лосев А.Ф. Философия; Мифология; Культура. - М.: Издательство политической литературы, 1991.
- Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (ХVIII - начало ХIХ века). - СПб.: Искусство – СПБ, 1994. - 399 с.
- Лотман Ю.М. О реализме Гоголя // Гоголь в русской критике: Антология // Сост. С.Г. Бочаров. - М.: Фортуна ЭЛ, 2008. - 720 с.
- Непомнящий В.С. Да ведают потомки православных. Пушкин. Россия. Мы. - М.: Сестричество во имя преподобномученицы Великой Княгини Елизаветы, 2001.
- Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в 10 т. Издание 3-е. - М.: Наука, 1964.
- Розанов В.В. Гоголевские дни в Москве // Гоголь в русской критике: Антология. М.: Фортуна ЭЛ, 2008.
- Розанов В.В. Как произошел тип Акакия Акакиевича // Гоголь в русской критике: Антология.
- Розанов В.В. Сумерки просвещения / Сост. В.Н. Щербаков. - М.: Педагогика, 1990. - 624 с.
- Соловьев В.С. Смысл любви. Избранные произведения. - М.: Современник, 1991.
- Труханов Михаил, протоиерей. Православный взгляд на творчество. - М., 1997.