Понятно, что либерализм наступает. Чем ответим ему?
На мой взгляд, мы с вами становимся свидетелями смен двух величайших исторических эпох. Эпоха гуманизма, начавшаяся в Европе с ХV, а в России с ХVIII, на наших глазах заканчивается, пришла новая общественно-историческая формация – либерализм.
И вот его-то опасности и его сути мы еще не успели осознать… Сознание человека запаздывает за историческими изменениями. Да и либерализм не спешит себя открыто обнаруживать, по принципу, замеченному еще Лениным: "Ваша свобода есть скрытая зависимость..." Именно скрытая…
Главная опасность теперь не в атеизме. Сегодня большинство – люди верующие. Вот только вера их интересная: Бог в душе, "что-то есть", Нью-Эйдж… В общем вера либеральная.
И нам с вами сегодня, и нашим детям завтра придется противостоять именно этим главным вызовам – религиозности либерализма.
Интересно, что это новое миропонимание не создает своих новых понятий и терминов, но, пользуясь старыми, лукаво меняет их содержание.
Начнем с одного из самым популярных терминов либерализма – "духовность".
Нравственность – понятие духовное. В материальном мире все детерминировано, там нет свободы, а значит нет и ответственности, нет нравственности. Любой материальный предмет не может быть добрым или злым, но является лишь средством, орудием для добра или зла. Только в духовной сфере есть деление на два полюса – добро и зло, свет и тьма, верх и низ, падение и взлеты, чистота и грязь, святость и порок, жизнь и смерть, норма и аномалия, проклятие и благословение…
Чтобы совершить преступление, надо переступить через границу, то есть надо, чтобы эта черта была! Эта граница заложена в самом слове русского языка! Чтобы падать, надо стоять на высоте. Чтобы изгрязниться, надо быть чистым. Чтобы погрузиться во тьму, надо выйти из Света… Два уровня – обязательны.
И вдруг нам сегодня предлагается понятие "духовности" без этой разделяющей черты.
Раньше были понятия "Православие" и "христианство". Им противостоял демонизм. Сегодня они вытесняются из информационного, образовательного, общеупотребительного поля и заменяются "духовностью", где нет границы между черным и белым, все сливается в один цвет нейтральной духовности.
Но Господь предупреждал: «Не всякому духу верьте» (1Ин. 4:1).
Для нас духовность – это Христос. Или дьявол. Третьей духовности – нет.
Еще Гоголь любил повторять: "Нет другой двери, кроме указанной Христом, и всяк пролезай иначе есть вор и разбойник".
Достоевский высказал гениальную формулу: "Если мне предложат выбирать между Истиной и Христом, то я лучше останусь со Христом, чем с Истиной". Он пророчески предвидел эту подмену: все будут говорить о духовности, о вере, об Истине – но без Христа.
Поэты Серебряного века – все религиозны, но нет уже ни одного православного! Асю Тургеневу (племянницу писателя) даже называли "антропософской монахиней". Сектанты, Блаватская, оккультизм, магия, буддизм, софиология, эзотерические учения, антропософия, теософия... В общем – "новое религиозное сознание".
Такой "духовности" Православие мешает. Его авторитет довлеет и сковывает. Цель – противостоять традиции, академизму, норме, чистоте, аскетике, Истине, историческому христианству, Церкви... Бороться с ними изнутри.
У духовности, как мы видим, два уровня, два этажа: добро и зло. Поэтому мы вправе спросить любого, кто с нами заговорит о "духовности": а на какой "этаж" - верхний или нижний – вы направляетесь, входя в мир духовности? Куда нас зовете? Отличаете ли границу?
Каким же должен быть наш ответ на этот вызов стирания грани между добром и злом в духовной области?
Мы должны твердо держаться принятой, конкретной терминологии – "православный", "сатанинский". Тогда вносится ясность. И те, кто кривит губы при нашем упоминании "сатанизма", называя это мракобесием и невежеством, - и есть самые главные проповедники этого сатанизма. Пусть порою и невольные. Понятно, что эта их "скрытая зависимость" никогда не оглашается.
Следующий вызов - искажение понятия любви. Здесь подмена состоит, на мой взгляд, вот в чем.
Любовь – она всегда к чему-то. Чистой любви - без объекта – не существует. Существительное "любовь", как сказал бы учитель русского языка, всегда требует управления дательным падежом: "любовь к..." Абстрагированная, вырванная из контекста, оторванная от объекта – любовь теряет свой смысл.
Любовь – свойство любого духовного существа. А дальше идет направление любви – куда, к чему. К Творцу – истинная любовь. К себе – тоже любовь, но уже не христианская. Нельзя идти одновременно налево и направо. Идущий к Богу забывает о себе, любящий себя не имеет любви к Богу.
И вот нам сегодня внушают, что направление не важно. Главное – любовь.
"Любовь мою душу спасет" - пишет З.Гиппиус. Правильно пишет? Замечательно. Эти бы слова да на стену класса! Если бы не предыдущая строка:
Но люблю я себя, как бога.
Любовь мою душу спасет.
Вот такая любовь "нового религиозного сознания"...
У Достоевского Иван Карамазов любит своего брата и предлагает Дмитрию бежать в Америку, ведь он не виноват в убийстве. Но Дмитрий отказывается от такой любви и выбирает иную: идет на каторгу добровольно.
"Любовь есть исполнение закона" (Рим. 13:10), - говорит Апостол Павел.
Христос говорит: "Ваш отец диавол" (Ин. 8:44). Это любовь? Господь говорит женщине, просящей о помощи: "Нехорошо взять хлеб у детей и бросить его псам" (Мф. 15:26). Это любовь? Говорит Петру: "Отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн! потому что думаешь не о том, что Божеское, но что человеческое" (Мф. 16:23). Это любовь?
Да!!
Как? Запреты, ограничения, воздержание, наказания, цензура СМИ, цензура интернета… Это любовь? Да!
Поговорите с хирургом о любви к пациенту: мол, что же за любовь у тебя такая - с ножом в руке? Посмотрю я на вас...
Заметим: от физических террористов государство спасает своих чад. А разве от духовных не надо защищать?
Вспомним, Смердяков говорит "философу" и интеллигенту Ивану Карамазову: "Ты главный убивец!"
И мы вслед за Достоевским можем уверенно сказать авторам развратных выставок, спектаклей, фильмов, книг, пустых учебников и бессодержательных программ: "Вы главные убийцы!"
Спасение утопающего без боли бывает ли? Что выберем: или без боли – утонуть? Или с болью – спасти? Важна цель. Если высшая цель – спасение, то все остальное ей подчиняется.
Высшая цель человека – обожение, а не приятное времяпрепровождение на земле в удовольствиях, чувствованиях и взаимной плотской любви.
Раскольников убил от любви. Он неверно понял любовь – по-гуманистически. Сегодня предлагают отказаться от элементов строгости и насилия в школе и семье - тоже от любви, но уже либеральной. И тоже убивающей не хуже топора Раскольникова.
Какова при этом наша задача? Сохранить составляющие истинной любви. Воздержание, послушание, строгость, ограничения. Строгость - неотъемлемая часть любви. Без ограничения любовь превращается в насилие. Дать свободу утопающему утопать - не есть любовь. Бросить заблудшего в темном лесу страстей и заблуждений не называется любовью. И пусть сегодня нас указами и инструкциями призывают к толерантному убийству истинной любви, мы будем твердо держаться традиционного - христианского - понятия любви.
Еще одна подмена - понятия "мир".
Все хотят мира, все пугают нас разделением и расколом.
Интересно об этом рассуждал один из основных апологетов либерализма Л.Толстой: "Разве можно указать людям ошибку, грех, вину, не сделав им больно?" И отсюда он делает простой вывод: чтобы достигнуть мира, не надо говорить о грехе. Нет греха – нет и разделения, и только тогда мы добьемся всеобщего мира.
И сегодня нам предлагают: не говорите об Истине, ведь она разделяет! Это раскол общества! Предвидя такое искушение, Господь говорит об этом очень конкретно, ясно и однозначно: "Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? Нет, говорю вам, но разделение" (Лк. 12:51). И это – от любви. Господь дает спасительную возможность заблудившимся всегда иметь четкий, яркий маяк, по которому может любой вернуться в тихую гавань мирного и благочестивого жития.
Без разделения пшеницы от плевел некуда будет возвращаться назад... Никто не вернется к Истине, не зная дороги.
Апостол Павел предупреждал: «Когда будут говорить "мир и безопасность", тогда внезапно постигнет их пагуба» (1 Фесс. 5:3). То есть такой "мир" - это признак разрушения и гибели. А разделение, как ни странно, условие для истинного мира.
Чем мы можем ответить на этот вызов?
Мы должны стремиться не угождать земному мiру, не стремиться к миру с отступниками от Истины, а твердо стоять в чистоте веры, заботиться прежде всего об этом.
Один учитель у нас - Христос. Одна Конституция – Евангелие. Один авторитет – Церковь.
Ну и конечно, главный лозунг современности – свобода.
Свобода – вторична, она необходимое условие для любви. Без любви она теряет всякий смысл. Свобода дана, чтобы мы свободно, не как рабы или животные, любили Творца, Истину, красоту, совершенство, святость, праведность, чистоту...
Нам сегодня предлагается свобода - от любви к Богу, от заповедей, от нормы, от Церкви, от авторитетов, от истории, от народного опыта, от логики…
Свобода стала мыслиться именно как освобождение тьмы, ночи, греха, зла из узких адовых темниц, куда их поместили "фанатичные" христиане.
Чем можем ответить на этот вызов?
Думаю, прежде всего мы с вами должны лично стремиться познавать всю радость отказа от свободы ради послушания воле Божией. Стремиться к жизни, свободной от всех видов зависимости – от информации, от комфорта, от моды, от гнева, от гордыни, тщеславия, от сребролюбия...
Когда дети видят перед собой такого свободного учителя - это лучшая проповедь свободы во Христе.
Да и сами мы получим настоящую радость от этой странной для мiра свободы. Когда тебе наливают – а ты не пьешь, когда тебя соблазняют – а ты не загораешься, когда над тобой смеются – а ты их искренне жалеешь, когда тебя убивают – а ты молишься за убийц.
Свободно взять крест – и есть настоящая свобода. Крест материнства, крест воспитателя, миссионера, врача, патриота, христианина… А есть высшая свобода - свобода взойти на Крест за Истину. Чтобы воскреснуть!
Н.Лобастов