Катерина из «Грозы» всегда смущала учеников. Но всё гораздо опаснее, чем мы предполагали…
У Катерины есть знание о грехе, говорит она о нем неплохо. Над верой не смеется, не игнорирует ее, не лицемерит, не имеет привычных для других героев грехов. Положительный герой – да и только!
. Говорит наша Катерина все правильно. «А вот что сделаю: …куплю холста да и буду шить белье, а потом раздам бедным. Они за меня Богу помолятся». Хорошо говорит!
Но вспомним фарисеев – благочестивых законников, живущих строго в рамках вероисповедания. Вера – это не слова и не соблюдение внешних правил, а сама жизнь. Быть верующим – жить по заповедям. «Кто любит Меня, - говорит Господь, - тот соблюдет слово Мое» (Ин. 14:23). Вспомним, как в притче один сын сказал отцу: «Пойду» - и не пошел. Точно так же и Катерина.
Вера – образ жизни, построенный на любви к заповедям Божиим; такой любви, когда все свои желания удовольствий меркнут перед опасностью оскорбить Того, Кого ты любишь. Одна моя ученица написала в сочинении: «Изменить мужу – значит отойти от Бога». Просто и верно. Верна мужу – вот вам и вера, без всяких слов. Убежала к любовнику – значит, веры нет, какие красивые слова ни говори.
Поэтому о религиозности Катерины надо говорить с учениками не по ее репликам, а по ее делам! Смирение не в словах, а в делах.
На словах она не гордится, но поступки ее говорят о величайшей гордости.
На словах она смиряется – но в поведении смирения нет.
На словах она боится Бога – а свои темные дела делает сознательно и уверенно.
«Если бы были дети!» – опять слова и оправдания. Есть муж, требующий заботы не меньше детей, Варвара, которую некому поставить на путь истинный, Кабанова, основательно запутавшаяся, – есть где приложить свое умение и любовь. Это «бы» - очень лукавое. Кто хочет, тот находит; кто не хочет, тот находит оправдание.
«Для воспитания души человеческой нужно принимать жизнь такой, какой Бог дает ее нам, а не такой, какой бы нам хотелось, - писал митрополит Макарий (Невский) (1835-1926) одной из таких Катерин. - Окружающая нас среда может казаться нам неприятною. Она наносит нашему сердцу удары, обиды, унижения, что вызывает в нас гнев, слезы, возмущение, уязвляет наше самолюбие, нашу гордость. Но может быть, все это недаром и не без причины? Душа должна бороться, должна преодолевать препятствия, чтобы сделаться сильной! Лежа на пуховой перине, не укрепить своих мускулов. Если мы будем разливаться в жалобах на своих близких, на свое село, на своих родных, свою семью, свое положение, это будет бесполезной и бесцельной тратой жизненных сил. Лучше скажем себе: Бог поставил меня именно в эту обстановку, среди этих лиц и этих обязанностей. Стало быть, это и есть именно то место, в котором Он желает меня видеть делающим то дело, которое я способен выполнить» .
Обратим внимание, всюду у Катерины высокие, чистые, правильные слова моментально, через минуту (!) переходят в самые противоположные, страшные, греховные, гибельные.
1. Сны: райские сады – греховные объятия.
2. Ключ: «погибель, соблазн, бросить» - «ни за что на свете!»
3. О ключе: «еще этот грех-то на меня» - «Видно, сама судьба того хочет!»
4. С Борисом: «Поди прочь!» - «Прогнать? Где уж!»
5. «Лучше б мне вас не видеть!» - «С первого же раза… я бы и пошла за тобой».
Катерина верит в судьбу, верит снам («Что во сне увидишь, скажи» (3:2:5)), накликает смерть («Ты ее кличешь, а она не приходит» (5:2)), оправдывает самоубийство («Все равно, что смерть придет, что сама…»(5:4)) и т.п.
«Обманывать не умею…» - знаменитые слова Катерины, за которые ее хвалят все учебники. В пьесе она стоит перед выбором: или соблюдать заповедь «Не лги», т.е. идти к святости, или принять правила грешного мира. Катерина к святости точно не желает идти! Но и открыто к злу не пойдет. Ей хочется и выглядеть благочестивой, и жить по своей воле. Хочется получить «благословение» свыше на самоволие! Впрочем, подобного будут искать и Базаров, и Раскольников…
Вспомним известный диалог.
Катерина: Обманывать-то я не умею…
Варвара: …Без этого нельзя. …У нас весь дом на обмане держится. И я не обманщица была, да выучилась, когда нужно стало.
Кажется, все ясно: Катерина права, Варвара грешна. Но все не так просто, как может показаться на первый взгляд. Поясним на простом примере.
Нецензурную лексику употребляют с незапамятных времен. Но если раньше это делали за углом, тайком, оглядываясь, - то с некоторых пор это вылезло из темных углов на светлые экраны. (Кстати, тут же случился настоящий обвал: даже младшие школьники повально бросились ругаться матом). Поэтому дело не в реальном факте наличия нецензурной лексики в нашей жизни, как нас хотят убедить ее защитники, а в положении ее в таблице ценностей в нашем сознании: ниже нормы или норма.
Варвара грешит, но она знает, что это ненормально, что этого делать нельзя, что она – преступница, преступает норму. Это и приводит ее ко лжи. Она лжет, но правды не трогает, оставляет ее за норму, которую не ей менять. Получается, что ее ложь говорит о ее признании Абсолютной Правды, которую лично она может переступить, но которую обществу не положено менять. «Наша неправда, - говорит Апостол Павел, - открывает правду Божию» (Рим. 3:5).
Катерина же лгать не желает. Но почему? По какой причине? Да потому, что она хочет сделать грех – нормой! Она не желает скрываться, прятаться, привычно «обманывать», ощущать себя преступницей. Ей это не надо. Она – не преступница! Это закон – неправильный! И это уже ваши, законники, проблемы.
Она – не Варвара. Она хочет, гуляя, выглядеть героиней, а не преступницей. Она желает узаконить грех, вывести его из задворок на свет Божий, сделать его нормой. Этакая моральная (вернее, аморальная) революционерка. (Сегодня похожая ситуация с гомосексуализмом). Очень хотелось бы изменить закон, убрать его, ведь он мешает гулять, «потому что, где нет закона, нет и преступления» (Рим. 4:15).
Вспомним, вскоре Достоевский будет решать эту же проблему, когда Раскольников задумает не просто убивать, но разрешить убийство по совести! Что страшнее официального разрешения на убийство, как читаем мы в романе. Катерина – предшественница Раскольникова.
Поэтому вранье Варвары по сравнению с нежеланием этого делать Катерины – цветики. Желание Катерины не обманывать, но сделать грех нормой для всех в сто раз опаснее для общества. «Пусть все знают, - кричит она при свидании с любовником, - пусть все видят, что я делаю!» Варвара так не кричит, да и не может подобного сделать, заметим. Ведь предлагая гулять с любовником, пока муж в отъезде, Варвара не предполагает иных вариантов, кроме тайных свиданий. «Что ты сделаешь?... Куда ты уйдешь? Ты мужняя жена», - удивляется она Катерине. Но та уверенно отвечает: «Эх, Варя, не знаешь ты моего характеру» (2:2). Именно это революционное посягательство на нравственные основы христианской жизни так привлекло и зрителей, и Добролюбова («сильный характер»), и большевиков, а сегодня либералов. Островский, заметим, не стал строить пьесу на грехах гулящей Варвары, или пьяницы Тихона, или ругателя Дикого; он показал зрителю, как падает человек, любящий храм и молитву. Он знал, что любит грешник падение праведного, что падение всей системы праведности привлекательно для обывателя, открывает дорогу для вседозволенности, для раскрепощения прихотей, похотей и страстей (что мы наблюдаем сегодня).
Катерина свои грехи любит. Есть интересный эпизод из жития оптинского старца Нектария, который, прочтя длинную письменную исповедь Чулкова в грехах, сказал просто и точно: «С удовольствием писал» . Вот и наша Катерина «кается» с удовольствием!
Варвара выносит за скобки свое ненормативное поведение, оставляя норму неприкосновенной. Катерина выносит за скобки саму норму, оставляя в центре свое собственное желание! Мое желание свято, и если норма мешает моему желанию, то тем хуже для нормы и ее придется подвинуть! Все это мы наблюдаем сегодня в нашем обществе.
Комментарии