Когда болезнь глубоко запущена, требуется хирургическое вмешательство. Больно, но выхода нет.
Если бы мы перенеслись в предреволюционное время, мы бы весьма были удивлены тому, что свержения самодержавия желали все.
Туган-Барановский говорил на Религиозно-философских чтениях 8.11.1915: "Церковь находится в подчинении у государства. Значит, русская Церковь не совместима с самодержавием, оно явилось врагом Церкви. Относительно неизбежности исчезновения самодержавия двух мнений быть не может – ясно, что самодержавие неизбежным ходом исторического развития должно исчезнуть из русской жизни".
Так мыслили почти все…
Предчувствие катастрофы перед 1917 было такое же, как в застойные времена перед 1991, когда о крахе коммунизма мечтали все...
Известный историк Забелин с ужасом смотрел на происходящее вокруг: "Бастуют даже кухарки вместе с Св. Синодом и малолетними детьми. Все не просят, а настойчиво требуют улучшения своего быта, все это требуют исполнить немедленно. Требуют ввести демократическую Республику тоже немедленно. Поражаешься слабоумием, верхоглядством не только юношей, но и почтенных старцев… Вся Русь теперь представляет дом сумасшедших. Поневоле скажешь, что это эпидемия вроде чумы. Общий характер болезни – свобода, т.е. всякая необузданность. Уж на что должны быть смиренными священники, но и те взбунтовались против митрополита...".
С.Булгаков в статье "На пиру богов" свидетельствует о том же: "Разве не были сплошной агонией все эти последние годы старого режима? Безнадежный больной, который оплакан ранее смерти! Когда же наконец это совершилось, то я почувствовал даже нечто вроде облегчения". Вот таков дух эпохи…
Е.Ю. Кузьмина-Караваева видит свое время в том же ключе: "Весь тот период был в жизни молодежи отмечен мучительным исканием новых путей, потому что "так дальше жить нельзя". Трудно определить, что должно было измениться, только несомненным было одно, что данные условия жизни настолько тусклы, настолько мешают свободному выбору жизненного пути, настолько опостылели всем, что "так дальше жить нельзя". Это был основной лозунг. Сначала всё "это" должно измениться, а потом будет то-то и то-то. Этим чувством были до конца проникнуты все, - многие бессознательно".
Святейший Патриарх Кирилл в наше время подытоживает: "Мы иногда идеализируем дореволюционное прошлое, концентрируя нашу критику только на советском времени. Но его бы не было, если бы не тяжелейшие ошибки предыдущих столетий, главная из которых - лишение Церкви возможности свободно обращаться к своему народу, равно как и возможности находиться в диалоге с властью".
Да, болезнь начиналась изнутри, от Церкви...
В.В. Розанов рассказывает о том времени:
"Мамаша томилась.
- Сбегай, Вася, к отцу Александру. Причаститься и исповедаться хочу.
Я побежал. Это было в Костроме. Прихожу. Говорю. С неудовольствием:
- Да ведь я же её две недели назад исповедовал и причащал.
Стою. Перебираю ноги в дверях.
- Очень просит. Сказала, что скоро умрет.
- Так ведь две недели! – повторил он громче и с неудовольствием. – Чего ей еще?
Я надел картуз и побежал. Сказал. Мама ничего не сказала и скоро умерла" (Опавшие листья).
Сами Таинства стали сродни исполнению бюрократической обязанности! Подход чиновника к главным Таинствам, дающим дух и жизнь, не мог не сказаться на всей жизни. Трудно подобное представить в первые века христианства.
Митрополит Евлогий (Георгиевский) вспоминает о том, как во Владимирской семинарии на квартире семинаристов обнаружили библиотеку запрещенной литературы. "В нелегальной литературе они находили удовлетворение потребности, хоть в воображении, прикоснуться к какой-то справедливости, светлой жизни", - замечает митрополит. Библиотеку ликвидировали, через несколько дней она опять была восстановлена на другой квартире. И так без конца...
Василий Данилович Катков (1867-1917) – профессор с блестящим европейским образованием - осмелился после событий 1905 встать на защиту государственности и традиции и сразу испытал мощное либеральное давление преподавателей и студентов Харьковского института. Он останавливал, предупреждал, но всё напрасно. После 1917 года его имя и судьба канули в неизвестность…
Послушаем одного из немногих трезвомыслящих профессоров:
"Самыми вредными развратителями являются не те, которые делают это открыто, грубо и заметно, а те, что прикрываются громкими фразами и благородными намерениями, - писал он в 1907. - То, что развращение юношества не входило в намерения некоторых, еще не может служить оправданием... Можно не быть неверующим, и делать неверующим других. Можно не быть революционером и бомбометателем и воспитывать из своих питомцев убийц. Маркс не был марксистом, а Дарвин дарвинистом. Большинство профессоров наших университетов совсем не революционеры, равно как и преподаватели, но важнейшими виновниками смуты, с её убийствами, грабежами и поджогами, были они. Они создали ту практическую мораль, которая отрицает святость религиозных убеждений, которая оправдывала глумление над религией, требовала разрушения семьи, Церкви, государства".
Такое и сегодня актуально звучит.
А.С. Изгоев, бывший марксист, а затем участник сборников "Вехи" и "Из глубины", высланный из России в 1922, писал: "Напрасно интеллигенция пытается спасти себя отводом, будто она не отвечает за большевиков. Нет, она отвечает за все их действия и мысли. Большевики лишь последовательно осуществили все то, что говорили и к чему толкали другие".
"Охранять религию для народа, самому её не имея, - восклицает Писатель у Булгакова, - да это хуже, чем нигилизм".
Великолепно сказано! Хуже атеизма!
Рекомендую прочитать статью С.Н. Булгаков "На пиру богов". Удивительное видение происходящего:
"Генерал. Да, опоили народ наш сивухой, Витте - водочной, а баре - социалистической. Проклятая русская интеллигенция! Сначала одурила свою собственную голову, а потом отравила и развратила весь народ. И ведь посмотрите, какое самодовольство, самовлюбленность, напыщенность какая, даже и теперь, когда уже совершенно провалилась с треском. Соль земли! Да это проказа, чума на теле России!
Светский богослов: Все дело здесь в религиозном самосознании интеллигенции, в ее безбожии и нигилизме.
Генерал. Да, проклятая интеллигенция теперь отравила весь народ своим нигилизмом и погубила Россию. Именно она погубила Россию, надо это, наконец, громко, во всеуслышание сказать... Она душу народу опустошила, веру заплевала, святая святых осквернила!
…Интеллигенты не собираются каяться. Они до сих пор ничему не научились: твердят, как дятлы, свои "демократические" да социалистические благоглупости. Да и вообще пресловутая эта интеллигенция есть одно несчастье для России и совершенно ей не нужна. Нам нужны знающие профессионалы, образованные специалисты, а не эти непризванные спасители мира, которые всюду поднимают шумиху, но часто бывают никуда не годны в работе. К чему пригодна интеллигенция, кроме говорильни?
Светский богослов: Надо надеяться, что уроки истории, пережитые испытания многому научат интеллигенцию, углубят ее духовное сознание и, самое главное, подвинут ее к воцерковлению".
Даже не верится, что написано сто лет назад…
А теперь сравним с тем, что слышим сегодня из уст интеллигенции. Бывший министр образования Швыдкой: "У культуры есть презумпция невиновности. Культура никогда ни в чем не виновата".
Вот так, господа. Ни больше и ни меньше. Такие у нас сегодня мыслители, идущие наперекор нашим великим предкам.
Но вернемся к свидетелям революции. Писатель Б.К. Зайцев справедливо замечал: "Если на Бородинском поле народ однозначно, а дворяне в большинстве отвергли заманчивые идеи Наполеоновской демократической свободы, то теперь подавляющее большинство элиты были настроены перенять политические принципы Европы, заражая этим постепенно и массы".
"Да, сей пожар мы поджигали", - честно признается один из главных кумиров Серебряного века Вяч. Иванов.
Итак, революция оказалась реакцией организма на болезнь. Болезнь была запущена и серьезна, поэтому и взрыв оказался трагическим и болезненным.
Но и здесь сказалась мудрость русского народа. Посмотрев на либералов несколько месяцев, народ за ними не пошел, за свободы и Учредительное собрание никто умирать не захотел. Хотя вся интеллигенция, художники, пресса, Госдума, министры - все были готовы к внедрению либеральных прав и свобод; народ лениво, нехотя, но поддержал больше большевиков, чем оголтелых либералов. Неожиданно выбрал сильную, жесткую, даже жестокую руку большевиков, интуитивно понимая значимость силы…
Нелегко было. Больно и трагично. Но народ выдержал этот эксперимент, постепенно освобождаясь от революционной шелухи и идеалистических наслоений и направил жизнь общества в близкую к вековым христианским традициям колею.
Начинали с идеи обобществление жен – вернулись к крепкой семье. Теория "стакана воды" забылась - стали ценится верность и осуждаться блуд. Крупская заявляла о том, что девочкам требуется образование на уровне трех начальных классов, и многие предметы в школе вообще не нужны, - но всеобщее образование стало предметом зависти на Западе. И так далее…
Большевизм как родной брат либерализма, узнав его на практике, постепенно жался к иной семье – старой, традиционной, христианской.
Так сквозь безумство большевистских идей проступила христианская матрица русского народа. А либеральные идеи разрушения семьи и свободной любви забыли вместе с выгнанной из страны интеллигенцией. Они вернутся только через семьдесят лет...
"Россия осталась Россией, - писал В.Непомнящий, - даже пройдя через атеистический ад – не в последнюю очередь потому, что Промыслом Божиим с нею оставалась ее культура, что русская классика издавалась, читалась, преподавалась в школах и вузах. Большевики совершили большую стратегическую ошибку, когда не запретили, не сбросили "с парохода современности", не стерли с лица Земли русскую классику: если бы это случилось, их деятельность по истреблению христианского духа на Руси увенчалась бы куда большим успехом".
Истина, как трава сквозь асфальт, снова и снова пробивалась к жизни…
Н.Лобастов, pravoslit.ru