В России за последние 20 лет миллион покончили жизнь самоубийством.
Россия стабильно занимает первое место в мире по количеству самоубийств среди детей и подростков. Наибольшая частота суицидов наблюдается у подростков и молодых людей в возрасте 15-35 лет. На одну смерть в этой категории приходится до 200 нереализованных суицидальных попыток.
На юге и Кавказе ситуация достаточно стабильна, а вот в Сибири и Дальнем Востоке происходит 30 случаев (суицида) на 100 тыс. населения, что в полтора раза выше критического уровня. Очень высоким остается уровень самоубийств среди подростков: около 20 случаев на 100 тыс. В мире этот показатель - 6 случаев. В России каждый день двое подростков добровольно расстаются с жизнью.
В соседнем Княгининском районе произошло очередное подобное происшествие: парень 16 лет и семиклассница наглотались таблеток. Он в последний момент все-таки вызвал "скорую", и его удалось спасти. Девочка погибла.
О причинах, как всегда, не говорится, да они и не лежат на поверхности. Но что известно доподлинно: подростки были влюблены друг в друга, мечтали умереть в один день. Все родственники, соседи, учителя в один голос утверждают: это были прекрасные дети. Он - спокойный, уравновешенный, ходил в музыкальную школу, посещал кружок рисования. Она училась хорошо, со всеми ладила, выполняла все поручения, была светлым, веселым человеком. Никто и помыслить не мог, что такое могло случиться. Но случилось...
Мы привыкли к тому, что на такое решаются от несчастной любви, а вот самоубийство от счастливой любви как-то не умещается в нашем сознании.
А ведь всё дело не в любви, а в более глубокой причине. В эту бездонную глубину желания уйти из жизни когда-то заглянул гениальный Достоевский.
Герой его романа "Бесы" Кириллов - сознательный и идейный самоубийца. Он объясняет нам главную, истинную, глубинную причину добровольного желания уйти из жизни. «Если нет Бога, - рассуждает он, - то я бог... Если Бог есть, то вся воля Его, и из воли Его я не могу. Если нет, то вся воля моя, и я обязан заявить своеволие... Потому что вся воля стала моя. Неужели никто на всей планете, кончив Бога и уверовав в своеволие, не осмелится заявить своеволие, в самом полном пункте?". Этот "последний пункт", высшее проявление своей воли, доказательство ее всесилия - самоубийство. "Я хочу заявить своеволие. Я обязан себя застрелить, потому что самый полный пункт моего своеволия - это убить себя самому... Я хочу высший пункт и себя убью... Я обязан неверие заявить... Для меня нет выше идеи, что Бога нет... Пусть узнают раз и навсегда».
Если Бога нет, то всё позволено. И высшее проявление своего позволения есть уничтожение себя. Это вершина героизма атеиста.
У человека есть воля, есть свобода. И если нет Бога, то лучшее их проявление - заявить об этом всему миру своим крайним героизмом. Без Бога свобода есть своеволие. В результате высшим логическим пределом свободы и должно стать своевольное решение о конце собственной биологической жизни. Получается, что высшая форма проявления исключительной собственной воли - право распорядиться своею жизнью. Пока существует в человеке ощущение высшей воли, осознание Творца, человек не абсолютно свободен, а ощущает присутствие воли Создателя. Полная свобода воли приводит в конечном счете к способности на самоубийство. Понятно, что не каждый к этому обязательно придет, но сама готовность это сделать обеспечена.
Кириллов рассуждает: "Всякий, кто хочет главной свободы, тот должен сметь убить себя... Кто смеет убить себя, тот бог".
Герой Достоевского хочет ценой собственной жизни доказать свое безверие, то есть доказать антиверу - своеволие. Кириллов в романе считает, что уход из жизни атеиста должен быть ничем не вынужденным, просто "за идею".
А вот наши специалисты-материалисты постоянно ищут причины в социальных да психологических условиях. Поэтому и встают в тупик при случаях, подобных княгининскому.
А наши подростки, видится мне, ощущали себя не жертвами, а именно героями. Они считали, что делают то, на что мы с вами, трусливые и имеющие страх Божий, никогда не посмеем решиться. Против страха Божия и направлен был их бунт, как и у многих других подростков. Имея такую искаженную любовь, они пожелали сильного доказательства своей правоты, почему и исполнили задуманное. Смотрите и завидуйте, говорят они нам своим поступком, как мы доказываем свою взаимную любовь соединением в едином порыве сильного своеволия! Смотрите и завидуйте, какая у нас сила!
Когда недавно все журналисты обсуждали трагедию в Керчи, никто не коснулся темы самоубийства. А ведь керченский стрелок в своем сознании сначала принял решение уйти из жизни, а потом уже и решение забрать с собой как можно больше близких. Невозможно представить, чтобы он планировал расстрелять сокурсников и учителей, а сам остаться в живых. Он прекрасно понимал, что в этом случае не будет ему житья на этом белом свете: все будут плевать ему в лицо, ненавидеть и проклинать! А вот при таком финале - самоубийстве - можно спокойно убивать всех подряд: после смерти никто не осудит, не накажет, не проклянет, уверен атеист. Именно такое понимание загробной участи привело его к дерзкому решению палить направо и налево: здесь за подобное ждут страшные последствия, а в вечной темноте загробного мира ничего такого не ждёт, значит можно удовлетворить свою накипевшую злобу.
Заметьте, не он это выдумал. Большинство массовых расстрелов заканчиваются самоубийством террориста. Вспомните, как 14 ноября 2016 г. под Псковом двое пятнадцатилетних подростков заперлись в доме с оружием, а затем обстреляли искавших их полицейских. Чем закончилось? Парень убивает девушку, а потом и себя. В Америке такое происходит постоянно.
Но и американцы "не открыли америку". Наш школьный русский классик, Нобелевский лауреат, любимец либеральных читателей И.А. Бунин написал сто лет назад рассказ "Сын", в котором влюбленная дама говорит своему юному любовнику: "Заклинаю тебя всем для тебя священным, что ты убьешь меня!" И он дает ей слово после страстной любви убить ее и себя, чтобы уйти вместе на пике высочайшей любви. Он осыпает ее цветами и стреляет ей в висок. А вот себя убить незадачливый герой так и не смог: не выдержал, бросился к окну и закричал.
Так что ничего нового наши княгининские школьники не придумали: всё давно им предложили старшие авторитеты. Но предложи я завтра нашим учителям и родителям потеснить Бунина Законом Божиим, меня закидают камнями обвинений в невежестве. И, как всегда, никто докапываться до главной мотивации самоубийств наших детей не станет, ограничатся общепринятыми психологическими неувязками. И всё останется по-прежнему. Только детей уже не вернешь...
Н.Лобастов