Достоевский: только цитаты

Достоевский - непонятый, непознанный, не принятый.


- «Народ чист сердцем, но ему нужно образование» (Достоевский Ф.М. Дневник писателя. – М.: Эксмо, 2011. – 736 с. – (Большая книга). С. 439).
- «Народ остался один, и кроме царя своего, в которого верует нерушимо, ни в ком опоры не видит... Улетели мы от народа нашего, просветясь, на луну...» («Дневник писателя»).
- «Герцен был социалистом как русский барич... Отрицал собственность и был обеспеченным. Он заводил революции и в то же время любил комфорт и семейный покой». «Наши "скитальцы" продавали крестьян и, получив денежки, уезжали в Париж способствовать изданию радикальных газет для спасения уже всего человечества... Кто мешал им просто-запросто освободить своих крестьян с землей?» (Дневник писателя. С. 12, 588).
- «Для того, чтобы соединиться с народом, русская интеллигенция должна отречься от Европы».
- «Неверующий не может различать добро и зло».
- «Отсутствие Бога нельзя заменить любовью к человечеству, потому что человек тотчас спросит: для чего мне любить человечество?» (Мысли. Высказывания. Афоризмы Достоевского. – Париж: Пять континентов, 1975. С. 107).
- «Представьте себе, что нет Бога и бессмертия души (бессмертие души и Бог – это все одно, одна и та же идея). Скажите, для чего мне тогда жить хорошо, делать добро, если я умру на земле совсем? Без бессмертия-то ведь все дело в том, чтоб только достигнуть мой срок, а там все хоть гори. А если так, то почему мне (если я только надеюсь на мою ловкость и ум, чтоб не попасться по закону) и не зарезать другого, не ограбить, не обворовать или почему мне если уж не резать, так прямо не жить за счет других, в одну свою утробу? Ведь я умру, и все умрет, ничего не будет!» (Достоевский Ф.М. ПСС в 30 т. - Л.: Наука, 1972-1990. Т. 30. Кн. 1. С. 10).
- «Надо еще беспрерывно возбуждать в себе вопрос: верны ли мои убеждения? Проверка же их одна — Христос». «Если мы не имеем авторитета в вере и во Христе, то во всем заблудимся» (Дневник писателя. С. 707).
- «Без веры в свою душу и в ее бессмертие бытие человека неестественно, немыслимо и невыносимо» (Дневник писателя. С. 359).
- «Я объявляю, что любовь к человечеству даже совсем немыслима, непонятна и совсем невозможна без совместной веры в бессмертие души человеческой» (Дневник писателя. С. 361).
- «Те же, которые хотят заменить эту веру "любовью к человечеству", подымают руки на самих же себя, ибо вместо любви к человечеству насаждают в сердце потерявшего веру лишь зародыш ненависти к человечеству» (Дневник писателя. С. 362).
- «Никакое уничтожение бедности не спасет человечество от ненормальности... Зло таится в человеке глубже, чем предполагают лекаря-социалисты, ни в каком устройстве общества не избегнете зла, душа человеческая останется та же...» (Дневник писателя. С. 504).
- «Цивилизация вырабатывает в человеке только многосторонность ощущений и... решительно ничего больше. А через развитие этой многосторонности человек... дойдет до того, что отыщет в крови наслаждение... самые утонченные кровопроливцы почти сплошь были самые цивилизованные господа, которым все эти разные Атиллы да Стеньки Разины иной раз в подметки не годились...» (Достоевский Ф.М. ПСС. Т. 5. С. 111-112).
- «Многие ли из ученых устоят? Ложная честь, самолюбие, сластолюбие захватят их. Справьтесь, например, с такой страстью, как зависть… Захочется и ему участвовать во всеобщей пышности, в блеске, захочется славы, вот и явится в науке шарлатанство, гоньба за эффектом, захочется и богатства…» (Дневник писателя. С. 205).
- О земном благополучии коммунизма и либерализма: «Что бы тогда сталось с людьми? О, все бы пришли в восторг. Они вдруг почувствовали бы себя осыпанными счастьем; они, может быть, ходили бы или летали по воздуху, пролетали бы чрезвычайные пространства в десять раз скорее, чем теперь по железной дороге; извлекали бы из земли баснословные урожаи, может быть, создали бы химией организмы, и говядины хватило бы по три фунта на человека, как мечтают наши социалисты, - словом, ешь, пей, наслаждайся. "Вот, закричали бы все филантропы, - теперь, когда человек обеспечен, вот теперь только он проявит себя! Нет уже более материальных лишений, нет более заедающей "среды", бывшей причиною всех пороков, и теперь человек станет прекрасным и праведным! …Теперь все займутся высшим, глубокими мыслями, всеобщими явлениями. Теперь только настала высшая жизнь!" Но люди вдруг увидели бы, жизни уже более нет у них, нет свободы духа, нет воли и личности, что кто-то у них украл все разом; что исчез лик человеческий, и настал скотский образ раба, образ скотины с тою разницею, что скотина не знает, что она скотина, а человек узнал бы, что он стал скотиной. И люди бы стали кусать языки свои в муках, увидя, что жизнь у них взята за хлеб, за "камни, обращенные в хлебы". Поняли бы люди, что нет счастья в бездействии, что нельзя любить своего ближнего, не жертвуя ему от труда своего, что гнусно жить на даровщинку и что счастье не в счастье, а лишь в его достижении. Настанет тоска... Самоубийцы явятся толпами; люди будут истреблять себя...» (Дневник писателя. С. 119).
- «В нынешнем образе мира полагают свободу в разнузданности, тогда как настоящая свобода — лишь в одолении себя и воли своей, чтобы быть самому себе хозяином. А разнузданность желаний ведет лишь к рабству. Нынешний мир полагает свободу в деньгах и в законах... А между тем это опять-таки рабство, рабство от денег» (Дневник писателя. С. 438).
- «Государство есть Церковь. Наше различие с Европой. Государство есть по преимуществу христианское общество и стремится стать Церковью. В Европе, наоборот (одно из глубоких наших различий с Европой)» (Достоевский Ф.М. Записная книжка).
- «В Европе, - …потеря высшего смысла жизни». «Муравейник, давно уже созидавшийся в ней без Церкви и без Христа, с расшатанным до основания нравственным началом…» (Дневник писателя. С. 701, 599).
- «Принцип Европы – правовой, а не моральный». «В Европе выгода - у нас жертва» (Достоевский Ф.М. ПСС. Т. 24. С. 286).
- «Основные нравственные сокровища духа... не зависят от экономической силы… Все богатства Европы не спасут ее от падения. Между тем, на этот подкопанный и зараженный их гражданский строй и указывают народу нашему как на идеал, к которому он должен стремиться...» (Дневник писателя).
- В Европе «другие национальности считают только за лимон, который можно выжать» (Дневник писателя. С. 553).
- «Всякий в Европе держит у себя за пазухой давно уже припасенный на нас камень и ждет только первого столкновения... Всему одна причина: идею мы несем вовсе не ту, чем они в человечество — вот причина!». «Европа готова нас хвалить, по головке гладить, но своими нас не признает, презирает нас втайне и явно, считает низшими себя...» (Дневник писателя. С. 648).
- «Единственно возможное разрешение вопроса, и не только для русских, но и для всего человечества, - есть постановка вопроса нравственная, то есть христианская. В Европе она немыслима, хотя и там, после рек крови и ста миллионов голов, должны же будут признать ее, ибо в ней только одной и исход» (Дневник писателя. С. 435-436).
- «До сих пор Тургенев был идолом молодежи… Он всегда тонко льстил молодежи; и, говоря о Пушкине, воздал хвалу Белинскому. Достоевский же пошел прямо наперекор, представил, что Белинский ничего не понял в Татьяне, ткнул пальцем прямо в социализм, преподал молодежи целое учение: "смирись, гордый человек, перестань быть скитальцем в чужой земле, поищи правду в себе" и т.д. Татьяну, которую Белинский, а за ним и все молодые поколения называли "нравственным эмбрионом" за соблюдение нравственного долга верности, - Достоевский напротив возвеличил, и прямо поставил публике нравственный вопрос: можно ли созидать счастье личное на несчастии другого?» (И.Аксаков. Цит. по: Лобас. Т. 2. С. 488).
- «Церковь западная исказила образ Христов, преобразившись из церкви в Римское государство и воплотив его вновь в виде папства. Да, на Западе воистину уже нет христианства и церкви, хотя и много еще есть христиан... Католичество переходит в идолопоклонство, а протестантизм переходит в атеизм...» (Дневник писателя. С. 579).
- «Все несчастье Европы, все, безо всяких исключений произошло оттого, что с Римскою церковью потеряли Христа, а потом решили, что и без Христа обойдутся» (Мысли. Высказывания. Афоризмы Достоевского. – Париж: Пять континентов, 1975. С. 112).
- «Католичество римское даже хуже самого атеизма... Атеизм только проповедует нуль, а католицизм идет дальше: он искаженного Христа проповедует, им же оболганного и поруганного, Христа противоположного! Он антихриста проповедует... Римский католицизм верует, что без всемирной государственной власти церковь не устоит на земле... По-моему, римский католицизм даже и не вера, а решительно продолжение Западной Римской империи, и в нем всё подчинено этой мысли, начиная с веры. Папа захватил землю, земной престол и взял меч; с тех пор всё так и идет, только к мечу прибавили ложь, пронырство, обман, фанатизм, суеверие, злодейство, играли самыми святыми, правдивыми, простодушными, пламенными чувствами народа, всё, всё променяли за деньги, за низкую земную власть. И это не учение антихристово?! Как же было не выйти от них атеизму? Атеизм от них вышел, из самого римского католичества! Атеизм прежде всего с них самих начался: могли ли они веровать себе сами? Он укрепился из отвращения к ним; он порождение их лжи и бессилия духовного!» (Князь Мышкин, «Идиот». / Достоевский Ф.М. ПСС. Т. 8. С. 450-451).
- «Мне скажут, что эти господа вовсе не учат злодейству; что если Штраус и ненавидит Христа и поставил оплевание христианства целью своей жизни, то он все-таки обожает человечество в его целом, и учение его возвышенно и благородно. Очень может быть, что цели всех современных представителей европейской прогрессивной мысли – человеколюбивы. Но зато мне вот что кажется несомненным: дай всем этим современным высшим учителям полную возможность разрушить старое общество и построить заново, то выйдет такой мрак, такой хаос, нечто до того грубое, слепое и бесчеловечное, что все здание рухнет под проклятиями человечества… Раз отвергнув Христа, ум человеческий может дойти до удивительных результатов. Это аксиома. Европа отвергает Христа, мы же, как известно, обязаны подражать Европе» (Дневник писателя. С. 80).
- «Русскому, ставшему действительным европейцем, нельзя не сделаться в то же время естественным врагом России» (Дневник писателя. С. 255).
- «Чем соедините вы людей для достижения ваших гражданских целей, если нет у вас основы нравственной? А нравственные идеи только одни...». Они вытекают «из идей мистических, из убеждений, что человек вечен, что он не просто животное». «Попробуйте-ка соединить людей в гражданское общество с одной только целью "спасти животишки"? Ничего не получится, кроме "после нас хоть потоп". "Спасение животишек" есть самая бессильная и последняя идея из всех идей, единящих человечество. Это уже начало конца» (Дневник писателя. С. 596-599).
- «Одна из характерных черт русского либерализма – это страшное презрение к народу… Русскому народу ни за что в мире не простят желания быть самим собою. (Весь прогресс через школы предполагается в том, чтобы отучить народ быть собою). Все черты народа осмеяны и преданы позору. Скажут, темное царство осмеяно. Но в том-то и дело, что вместе с темным царством осмеяно и все светлое. Вот светлое-то и противно: вера, кротость, подчинение воле Божией» (Мысли. Высказывания... С. 36).
- «Достоевский не отворачивается с брезгливостью или презрением ни от одного человеческого существа, как бы дико, зло и слепо оно ни было. Напротив, подобно матери, силой материнской любви чующей живую душу даже и преступного, опустившегося своего ребенка, Достоевский, против приговора всего света, становится на сторону человеческой души во всей ее неприглядности. Он признанный адвокат своих падших, злых, слепых, буйствующих и бунтующих героев. Замечательно, что всяческое зло в человеке – ненависть, самолюбие, тщеславие, злорадство, и по большей части даже плотская похоть – для Достоевского не есть свидетельство бездушия, а, напротив, имеет духовное происхождение, есть признак особой напряженности духовной жизни. В конечном итоге оно проистекает, по Достоевскому, из оскорбленного чувства человеческого достоинства и есть либо слепая месть за это, либо попытка восстановить попранные права. Это та область, в которой одной только может произойти встреча человека с Богом. Достоевский называл ее "чудом свободы". Другого пути, более рационального и безопасного, менее проблематичного здесь быть не может. Это есть поистине "узкий путь", со всех сторон окруженный безднами греха, безумия и зла. По-видимому, Достоевский держался даже мнения, что духовное просветление, обретение даров благодати без опыта греха и зла вообще невозможно… Человек богоподобен не разумом и добротой, а сверхрациональной творческой силой, бесконечностью и бездонностью. Этим определена глубокая, трогательная человечность нравственного миросозерцания Достоевского. Можно сказать, что Достоевскому впервые удался настоящий подлинный гуманизм - христианский гуманизм, который во всяком, даже падшем и низменном человеке видит человека как образ Божий. Во всех прежних формах гуманизма человек должен был являться каким-то приукрашенным и принаряженным, чтобы быть предметом поклонения. Нужно было забыть о грубой тяжелой реальности и отдаться обманчивым иллюзиям. Не будет преувеличением сказать, что здесь мы имеем одно из величайших духовных достижений человеческого сознания» (Франк С.Л. Достоевский и кризис гуманизма // О Достоевском. Творчество Достоевского в русской мысли 1881-1931 годов. Сборник статей. - М.: Книга, 1990. – 427 с. С. 395-397).
- «В грязном и низком таится тоска по нездешнему сиянию. И потому в прямом устремлении к Небу Достоевский видел вредную ересь преждевременности. В грезах рай никогда не перестает сиять с недостижимой высоты. Но чтобы реально его достичь, надо прежде на опыте познать истоки зла в себе; а для этого необходимо пройти самому через непосредственный опыт греха… Не проявления всего грешного страшился Достоевский, но духовной спячки, лукавой и лицемерной нейтральности… Достоевский не терпел среднего человека, неподвижно застывшего на готовых правилах… Порок спасителен: он пробуждает в нас сознание нашей беспомощности и приводит к смирению» (Мейер Георгий. Свет в ночи (о «Преступлении и наказании»). Опыт медленного чтения. - Посев, 1967. С. 108-109).
- «Пресыщения и спячки пуще всего страшится Достоевский. Вот почему предпочитал он преступного, зато бессонного Раскольникова порядочному, но сонному Зосимову. В конце Раскольникову предстоит спасительная каторга, Зосимову – гибельная перина, с которой, рано или поздно, он перестанет вставать по ночам к больным» (Мейер. Свет в ночи. С. 188).
- «Падший не найдет духовной опоры у того, кто не падал. По Достоевскому, душевная чистота, не проверенная на опыте, лишь прикрывает в человеке грехи и пороки. Где отказ от непосредственного опыта самовскрытия, там нет подвига. Бережно хранящий свое сокровище при себе падшего не поднимет. Так Дуня со своей душевной чистотою, еще не испытанной в жизни, не могла бы ничем помочь брату и ничего, ни сердцем ни умом, не поняла бы в его преступлении... Страшно сказать, но выходит, что Достоевский оправдывает греховный опыт, отвергая равнодушную человеческую порядочность, ко всему нейтральную чистоту, не проведенную через искушения и зло. Чтобы оправдать жизнь, надо жить всем своим существом, но живет ли так называемый порядочный человек или только прозябает, тая в себе смрад и гной своих необнаруженных пороков?» (Мейер. Свет в ночи. С. 318-319).
- «После Достоевского и Ницше невозможен уже возврат… к гуманизму. Гуманизм превзойден. Гуманистическое самодовольство человека находит свой конец у Достоевского и Ницше… Европейский гуманизм духовно кончился в Ницше, который был плоть от плоти гуманизма и жертвой за его грехи… Убийство Бога есть убийство человека» (Бердяев Н.А. Миросозерцание Достоевского. - М.: Хранитель, 2006. С. 49-50).
- «Достоевский – самый христианский из писателей» (Бердяев Н.А. Откровение о человеке... // О Достоевском... С. 223).
- «Достоевский – писатель с высоким идеалом, отсутствие которого делает нынешнюю литературу – пустынею, хотя у Чеховых, Успенских и прочих язык действующих лиц натуральнее, живописнее. Но что все сии дары – без идеала?» (А.Майков. Цит. по: Лобас. В. Достоевский. В 2 книгах. – М.: ООО «Издательство «АСТ», 2000. – (Всемирная история в лицах). Т. 2. С. 588).
- «Из всех русских писателей Достоевский всего более писатель будущего. При жизни он почти не был понят; в нем видели талантливого романиста, ценили его защиту "униженных и оскорбленных", но совершенно не подозревали гениального мыслителя... Сейчас у нас его едва начинают понимать» (Туган-Барановский М.И. Нравственное мировоззрение Достоевского // О Достоевском... С. 128).

Комментарии  

0 #5 bruiniurnLM 06.02.2023 20:32
Coefficient of filtration K 3 comprar kamagra en barcelona
0 #4 veropleXg 21.11.2022 20:34
This is called breast self awareness and is preferred over breast self exams BSEs by the ACS, the American College of Obstetricians and Gynecologists, and the U buy clomid online
0 #3 Pooreacledm 19.11.2022 06:18
I am sending a signal that we are entering a very different environment, he said is doxycycline used for
0 #2 OccurcefeHV 18.11.2022 04:15
Estrogen Receptor Affinity Assay lasix drug class
0 #1 Lypeprirenq 13.09.2022 21:31
It is important to remember that most cases of pubertal gynecomastia may resolve spontaneously within one to two years, around 20 of patients have residual gynecomastia by the age of 20 63. does nolvadex increase testosterone levels

Для того чтобы оставить комментарий, войдите или зарегистрируйтесь