Выступление в Общественной Палате 20 мая 2013.
Выступление на Общественных слушаниях «Литература в школе: есть ли будущее?» я назвал "Литература дает норму для правильного отношения к действительности" (В.В. Розанов)
Дерево мы узнаем, как известно, по плодам. Плоды воспитания сегодняшней школы сладкими никто не назовет. Получается, что упор на постановку высокой нравственной цели в советской школе сдерживал, даже несмотря на чрезмерную идеологизацию, гораздо более, чем сегодняшняя ставка на безыдейность.
Еще Достоевский замечал: «Молодежь наша и страдает, и тоскует, т.к. не находит никаких указаний на высший смысл жизни»[1]. «Вопрос идеалов – вопрос нашей жизни или смерти»[2].
Литература – не профессия для заработка.
Литература - не комната для снятия стресса.
Литература - это даже не наука, созидающая государству пушки и самолеты.
Литература – это проводник той силы, которая заставляла капитана Тушина («Война и мир») с четырьмя пушками противостоять десяткам наполеоновских орудий. Которая заставляла капитана Гастелло направлять свой самолет на танки. Матросова – бросаться на амбразуру... Андрея Соколова («Судьба человека») пять раз бежать из плена. Даже немецкий генерал вынужден был признать силу русского солдата, - не его знание художественных особенностей поэтики символистов, а крепость духа, выросшую и из литературы тоже. Естественно, не развлекательной и не эстетствующей, как нам сегодня предлагают в учебниках либералы.
Для передачи традиционного нравственного кода последующим поколениям в школе есть два канала – история и литература. Но литература – гораздо значимее. Потому что образ на человека действует сильнее, чем факты. Просматривая недавно старый фильм «Александр Невский», я поймал себя на мысли: мы победили, потому что был этот фильм.
Еще в ХIХ веке мир узнавали по Бальзаку и Диккенсу, а не по экономическим выкладкам, и неплохо его знали.
Поэтому суть и многообразие нашей культуры постигается прежде всего через образы литературы.
Поэтому преподавание литературы – это стратегическая задача государства. И если государство оставляет этот важнейший рубеж, его тут же подхватывают наши оппоненты, ибо свято место пусто никогда не может быть по определению.
Идеологии нет только у кошки, человека без нее не бывает! Ленин писал о современном капиталистическом принципе: «Свобода буржуазного писателя есть лишь замаскированная зависимость от денежного мешка». Она всегда есть, только замаскированная. Как и сегодня.
Сегодняшняя школа пытается быть нейтральной. Но нейтральная позиция наших демократических писателей ХIХ века была воспринята как весомый аргумент для революционеров. Именно так восприняли и Катерину, и Базарова, и Рудина…
Плеханов признавался, что стихи Некрасова вдохновляли его на революционную ненависть. Свою энергию революционеры и террористы черпали не из Священного Писания, а из такой поэзии и литературы. Розанов выразился резко, но справедливо: «Нет никакого сомнения, что Россию убила литература».
Недавно я узнал, что «Незнакомку» Блока любили читать проститутки на улицах, зазывая клиентов. Интересно, почему не Тютчева, не Пушкина? Нейтральная позиция – это всегда на руку злу. Нашу школу в неразберихе лихих 90-х направили по этому пути, тем самым подталкивая юные, не определившиеся сердца ко злу.
Лучше всех сказал об этом Иван Бунин: «Не говорить злу ни «да» ни «нет» - значит сказать ему «да»». Получается, школа, избрав принцип нейтральности, говорит злу «да».
А вот замечание умницы Розанова о Пушкине: «Слова его никогда не остаются без отношения к действительности. Тип в литературе – это некоторая переделка действительности. Он несет в себе цель и значение. Пушкин дает норму для правильного отношения к действительности»[3]. Заметьте, современная концепция образования нам говорит прямо противоположное.
Настала пора – вслед за Пушкиным – дать эту «норму для правильного отношения к действительности».
Достоевский мыслил так же: «Величие Пушкина в том, что он нашел твердую дорогу, нашел великий исход для нас русских и указал на него. Этот исход был – преклонение перед правдой народа русского. Пушкин чтил все, что народ чтил». Это Достоевский. А теперь популярный школьный учебник Коровина: «Пушкин не желал… предпочесть народную оценку оценке просвещенного человека»[4].
Известна формула - «войну выиграл учитель». Сегодня информационную войну проигрывает тоже учитель. Первый учитель - это государство. Оставив место у доски (а еще более – у экрана), мы обрекли наше поколение на вырождение: Андреев Соколовых школа больше не воспитывает.
Все задают вопрос: а есть ли единые ценности?
Одна старая учительница из г. Кстова Нижегородской области рассказала мне случай, когда еще в советские времена один ее ученик написал в сочинении про Катерину – «гулящая баба». Скандал был страшный: единица, директор, вызов родителей… Обратим внимание, народ всегда сопротивлялся навязанному и всегда знал правду. И тогда, и сейчас, и завтра. Какие бы мы ни искали аргументы, для народа героиня Островского всегда останется «гулящей бабой». Блуд - он и в Африке блуд, убийство – даже в утробе матери – всегда убийство, какие бы мы умные интеллигентские аргументы, подобно Раскольникову, ни находили для оправдания. Мы с вами останемся с аргументами, а народ – с правдой. Так не пора ли возвращаться к народному традиционному миропониманию и дать «норму для правильного отношения к действительности»?
Это будет непросто. Снова неудобный Достоевский: «Одна из характерных черт русского либерализма – это страшное презрение к народу… Русскому народу ни за что в мире не простят желания быть самим собою. Весь прогресс через школы предполагается в том, чтобы отучить народ быть собою. Все черты народа осмеяны и преданы позору. Скажут, темное царство осмеяно. Но в том-то и дело, что вместе с темным царством осмеяно и все светлое. Вот светлое-то и противно: вера, кротость, подчинение воле Божией»[5].
Поэтому эта самая нейтральность и толерантность и есть насилие над правдой народной. Достоевский это понимал: «Оскорбление народного чувства во всем, что для него есть святого – есть страшное насилие»[6].
Если коммунисты сделали из Катерины революционерку, то либералы – правозащитницу. Позиции близкие друг к другу, но далекие от народного взгляда. Никогда народ не признает в ней защитницу права разбивать тысячелетние нормы нравственности. Несчастная, заблудившаяся, гордая, «гулящая» – этого народного взгляда мы в учебниках до сих не найдем.
Мы сегодня выбрали не народное миропонимание, а философию жившего во Франции Тургенева: «Нет принципов, а есть ощущения».
Вот вам загадка.
Нас собралось здесь, в Общественной палате, человек 50, и у нас мнений с десяток, часто прямо противоположных.
А русские люди сочинили тысячи поговорок – не ради забавы и эстетической игры, а сконцентрировав в них свое миропонимание с целью передачи нам, потомкам. Сочиняли их разные люди, разделенные тысячами километров и сотнями лет друг от друга. И тем не менее поговорки созданы в едином мировоззренческом ключе. Как это возможно?!
Вывод: единство не только возможно, оно непременное условие существования нации! Говорить о невозможности единства – способствовать расколу и ослаблению нашего Отечества.
Я в своей книге «О русской литературе. Записки сельского учителя» специально выписал десятки поговорок, чтобы показать, как они все вступают в противоречие с позицией учебников. Нет поговорок, поддерживающих воззрения Катерины, Базарова, Анны Карениной, глуповцев из «Истории одного города», босяков Горького и т.п. Вот к этому – веками существующему знаменателю – и необходимо привести наконец-то наши учебники, освободив их от многочисленных интеллектуальных раскольниковских «измов»: «социализмов», «прогрессизмов», «либерализмов», «модернизмов», «эстетизмов»…
Возможно это? – Это не только возможно, это вопрос выживания.
Получается, придется что-то вынести за скобки? Конечно.
Ф.М. Достоевский писал о книгах Ренана: «Нельзя не запрещать: человек со всем своим умом слаб перед фактом». И это о взрослых. А что говорить о детях?!
Бесхребетными, бессмысленными, бессодержательными оказались у нас и литература, и история, и учебники, и страна, и жизнь.
Вокруг задают вопрос: а как же ученики с другим миропониманием? Обратим внимание: Рамзан Кадыров нам такой вопрос не задает!
Наоборот, кавказцам трудно жить в государстве, где телеэкраны заполнены похабщиной, а разврат свободно гуляет, где хочет.
Это вопрос не самих кавказцев, а либеральных СМИ, которые так «заботятся» о них. Кадыров же заботится не о толерантности, а о духовном здоровье своей нации и, я уверен, будет несказанно рад, если и Россия сделает то же самое.
Другого выхода у нас просто нет.
Н.А. Лобастов
[1] Достоевский Ф.М. Дневник писателя. – М.: Эксмо, 2011. С. 129.
[2] Там же. С. 169.
[3] Гоголь в русской критике: Антология / Сост. С.Г. Бочаров. - М.: Фортуна ЭЛ, 2008. С. 174-175.
[4] Коровин В.И. Литератур. 10 класс. Ч. 1. М.: Просвещение, 2008. С. 128.
[5] Мысли. Высказывания. Афоризмы Достоевского. Париж, Пять континентов, 1975. С. 36.
[6] Там же. С. 115.