Идеализм интеллигентов, ушедших из Церкви, привел Россию к трагедии 1917.
Выступление на конференции «Воспитание национального духовного характера в условиях современной Школы» в школе народных искусств им. Александры Федоровны в Петербурге 24 ноября 2017 года.
Самое интересное для нас – это вызовы времени. Сегодня таким главным вызовом является либерализм. Три типа мировосприятия выделил бы я в истории – религиозное, гуманитарное и либеральное. Религиозное – нормы даны свыше, мы их только исполняем. Гуманитарное – норму определяет сам человек. Либеральное – темная сторона личности человека становится нормой и законом.
При религиозном мировосприятии всё было подчинено данным свыше законам, нормам, заповедям.
Как передавали это детям? Собственной жизнью. Опытом. В монастырях послушники прикреплялись к старцу, в науке - ассистенты к профессору, в семье – всем бытом семьи, деревни, страны. Традиции, поговорки, песни, праздники, одежда, архитектура - всё вбирало в себя и передавало дальше ценностный архетип нации. Есенин писал: «Все наши коньки на крышах, петухи на ставнях, голуби на князьке крыльца, цветы на белье и полотенцах носят не простой характер узоречья, это великая значная эпопея назначению человека» («Ключи Марии»).
Какова здесь роль школы? Школа передавала детям: 1. Опыт личный. 2. Опыт общественный, народный, исторический. 3. Знания, закрепленные в науке, и нравственные оценки, закрепленные в искусстве. Как видим, беллетристика на третьем месте. Кстати, искусство в школьной программе - это новое изобретение: Пушкина еще в середине ХIХ века не было в школе.
Передает ли сегодня ЕГЭ по литературе опыт? Нет, опыт при этой системе лишний, он только мешает. ЕГЭ требует знания. Знаний чего? Знания чужих заблуждений и фантазий. Вслед за бытом и семьей школа тоже отрекается от передачи нравственного кода нации.
Остается – СМИ да искусство. Передача через искусство таит опасность. Почему? Потому что отражает не народный взгляд, не общественный, а мировосприятие авторов. Значит, не Истину, и даже не поиски ее, а нередко - заблуждения.
Про СМИ и говорить нечего, музыку в ней заказывает тот, кто платит.
Увы, культура постепенно к началу ХХ века упорно стремилась встать на место религии. А семья и быт всё более теряли свои позиции.
Оторвавшись от религиозного мировосприятия, человек неизменно приходит к идеологиям. Победоносное шествие идеализма – главная проблема России перед революцией. Идеализм заменяет религиозность, а так называемая «духовность» заменяет церковность.
Весь ХIХ век эта тенденция нарастает через писателей – Карамзина, Тургенева, Чехова, Толстого, Куприна, Бунина. Апофеоз – Серебряный век.
Все писатели Серебряного века – религиозны, и ни одного православного. Все говорят о духовности, и никто о церковности. Все без ума от новых философов, и никто уже не едет в Оптину пустынь, как их предшественники в ХIХ веке. Все грезят о высоком, чистом, совершенном - и грязнее их жизни трудно представить. Морфий, блуд, «чай втроем», все виды извращений… Всех любовников Цветаевой и Ахматовой не сосчитают даже специалисты.
Причина? Идеализм.
Идеология, по Франку, - это суррогат религии. Идеология начинается там, где заканчивается религия.
Раньше все средства искусства применялись для полного, лучшего, понятного читателю раскрытия Истины. «Исполнись волею Божией» - изрек Пушкин писательский закон.
Портрет всегда лучше фото, ведь в нем художник пытается изобразить то, что скрыто, отразить суть человека или события. Человека в художественном произведении можно поставить в такие обстоятельства, которых в жизни у него не было. Зачем? Чтобы лучше раскрыть в них его суть. Например, студент Раскольников убил топором старуху, и все современники Достоевского смеялись над нелепостью выдуманной ситуации. А зря: за выдуманной ситуацией стоит большая степень обобщенности и проникновения в глубь проблем.
Памятник воину-освободителю в Трептов-парке – солдат держит меч, а не автомат. Полное отсутствие реализма, зато прекрасно передана суть: солдат защищал не сиюминутную советскую власть, а Отечество, веру, традиции, историю предков.
Сегодня воина изобразили бы с фляжкой водки – даешь реализм! На самом деле – сокрытие глубинной истины, смыслов, сути.
У художника, отошедшего от Истины, от послушания Церкви, все средства направляются для доказательства своих измышлений, а следовательно, и для сокрытия Истины, которая мешает. «Уйди, Ты нам мешаешь» - говорит Великий Инквизитор Христу. Подавляющее большинство искусства теперь будет служить именно этой миссии. Ренан писал о Христе: «Ты краеугольный камень человечества, никто из рожденных не превзошел Тебя… Но Ты не Бог!» То есть нравственную сторону принимают, но основу – отвергают. Завет Достоевского «Нет нравственности без религии» осмеян и забыт.
В начале ХХ века все говорят о «духовности», но теперь уже «новое религиозное сознание» - повторяют все писатели вслед за Соловьевым и Мережковским.
Это «новое» вступает прежде всего в противоречие с многовековым опытом русского народа. Теперь народ – отдельно, а художники – отдельно.
Почему в Серебряном веке не написали о той любви, о которой Пушкин поведал в своей «Капитанской дочке», Достоевский повествует в своих романах, а Гончаров показал своей Марфенькой? Опыта не имели!
Ни своего опыта не отразили (в ресторанах его не найдешь), ни общественного. Заметьте, их не интересует уже князь Владимир, Петр I, война 1812 года - ничего подобного в их творчестве нет.
Бальмонт уносился в бесконечности, Брюсов в экзотику, Гиппиус жаждала того, чего не бывает на свете, Блок отдался романтическому культу Прекрасной Дамы, Сологуб жил в им самим созданном призрачном мире…
Самовосхваление, углубление в свое личное «я», дерзкие мечты по преобразованию природы человека… Всё, кроме реалий жизни.
И.Ильин видел еще дальше: «Беспредметно и туманно фантазирует Блок, несет эротику Вячеслав Иванов, пытается утвердиться Гумилев, безвольно предается личным страстям Ахматова, впадает в безграмотно-развратную манеру Северянин, несет продажный и бесстыдный бред Маяковский. Почти все они не умели различать добро и зло и готовы были поклоняться дьяволу».
Началось с фантазий – закончилось сатанизмом.
Н.Н. Страхов: «Я с ужасом вижу, что русские умы движутся громкими словами, сладкими чувствами, всякими соблазнами красивых и восторженных форм, но что серьезно мыслить они не способны».
Они не знали истинной любви, которая познается лишь личным опытом. Достоевский полежал на нарах – и понял неотвратимость страданий в Божием промысле о падшем человеке. Гончаров показывает, как Марфенька сопли вытирает деревенским детям – и счастлива. Правильно, пока не повытираешь их, пока в лазарете не потрудишься, как Царевны, - не узнаешь, что такое любовь. Пушкин понял ее в Михайловском, Лермонтов – на войне, Достоевский – на каторге, Гончаров – на фрегате «Паллада». А наши поэты Серебряного века дальше ресторанов так и не ушли…
Однажды я задал вопрос учителям и старшеклассникам: «Мечтать не вредно?» Мне все дружно и уверенно ответили: «Конечно, нет!»
Но на примере нашей истории ХХ века мы видим, что это не просто небезобидно, это приводит к трагедиям.
Ведь что происходит при увлечении человека идеалом? Действительность ненавидится и уничтожается, т.к. не соответствует идеалу. Революция – это когда «действительность не сходится с догмой и потому осуждается на смерть».
Вот яркий пример. Блок, автор романтических стихов о Прекрасной Даме, пишет в дневнике: «Я живу в квартире, а за тонкой перегородкой живет буржуа с семейством. …Его дочь играет на рояли. Господи боже! Дай мне силу освободиться от ненависти к нему, которая душит злобой, перебивает мысли. Я задыхаюсь от ненависти, которая доходит до патологического истерического омерзения» (Дневник. 13.02.1918). «В голосе барышни за стеной – какая тупость. Когда она наконец ожеребится? Ходит же туда какой-то корнет. Ожеребится эта – другая падаль поселится за перегородкой, и также будет выть, в ожидании уланского жеребца» (Дневник. 5.01.1918).
О своей Прекрасной Даме Любови Дмитриевне Менделеевой отзывается так: «Люба испортила мне жизнь, измучила меня. Люба становится таким же дурным человеком, как её отец, мать и братья. (Отец – Дмитрий Менделеев – Н.Л.). Хуже, чем дурным человеком, - страшным, мрачным, низким, устраивающим каверзы существом, как весь ее поповский род» (Записная книжка. 18.02.1910).
Всюду у Блока люди: мерзкие, свиньи, ублюдки, обезьяны, «коротконогие подобие людей», «баранье стадо»… "Я закрываю глаза, чтобы не видеть этих обезьян", - говорил Блок Чуковскому в трамвае.
Я взял Блока – не самого откровенного и радикального.
Ненависть к реалиям - это логическое последствие высокого идеализма.
Два высочайших идеала в ХХ веке узнали мы – коммунизм и нацизм. Не забудем, Гитлер построил невиданное в истории в смысле порядка общество. Он мечтал о порядке, в России – о социальной справедливости. Чем выше идеал, тем упорнее отсекается все мешающее ему – жертвы неизбежны, насилие логично вытекает из идеализации. Чем выше идеал – тем больше жертв. Связь между идеалом и насилием очевидна и неразрывна.
Блок с легкостью принял большевистское насилие: «Задача русской культуры – …раздуть костер до неба». «По городу носятся автомобили, набитые солдатами, торчат штыки… Один автомобиль был очень красив - огромное красное знамя и сзади пулемет» (Дневник. 4.07.1917). «Я у каждого красноармейца вижу ангельские крылья за плечами». «Это ведь только сначала – кровь, насилие, зверство, а потом – клевер, розовая кашка».
Итог еще печальнее. Знаменитая загадка – Христос впереди красногвардейцев в «Двенадцати» Блока. Но вот мы открываем Записную книжку Блока: «Что Христос идет перед ними — несомненно. Дело не в том, “достойны ли они Его”, а страшно то, что опять Он с ними, и другого пока нет, а надо Другого» (Записная книжка № 56. 18 февраля 1918). «Другой» - с большой буквы. Через два дня в дневнике запись: «Страшная мысль этих дней: не в том дело, что красноармейцы "не достойны" Иисуса, Который идет с ними сейчас; а в том, что именно Он идёт с ними, а надо, чтобы шёл Другой» (20.02.1918).
Понятно, кого Другого – Антихриста.
Вот к чему привел нас в итоге идеализм.
С.Л. Франк в статье «Крушение кумиров» пишет: «В идеях есть беспощадная принудительность... Чем пламеннее вера мечтателей, тем более жестоко они разрушают жизнь. Ибо их критика превращается в ненависть ко всей живой жизни, которую не удается втиснуть в рамки идеала. Идеал есть то, что должно быть, но что не имеет реальных корней в самой жизни и ради чего реальная жизнь калечится... Как ни верна сама по себе моральная идея, она гибельна. Ее святые неизбежно становятся фарисеями, ее герои – палачами».
То есть начинают всегда за здравие, вот только заканчивают – за упокой. Так бывает со всеми, вышедшими за ограду Церкви.
Цель нашей с вами жизни – не создание идеального общества, как нам очень и очень хочется, а стояние в Истине в том мире, куда нас поставил Промысл Божий. Не мечтать об идеальном надо, а научиться сохранять себя в этом падшем и греховном мире. Остаться Человеком во всегда нечеловеческих условиях.
Времена не выбирают,
В них живут и умирают.
Не время и обстоятельства мы меняем, а себя. Тогда и они меняются!
Чтобы уберечь, укрепить и спасти наших детей, мы должны вернуться не просто к теории Православия, но к церковной жизни.
Христос первую половину Своего земного пути говорил, учил, наставлял, разъяснял, вторую – шел на Голгофу. Если мы с вами изберем лишь первую часть, мы свою миссию не выполним. С.Н. Булгаков писал о предреволюционной ситуации: «Охранять религию для народа, самому ее не имея, - да это хуже, чем нигилизм». Хуже безбожия, оказывается!
Задача современной школы – прилепившись к Церкви, сверяя всё с ней, оставить в чистоте весь строй обучения – от школьной формы до церковных Таинств. И сделать это можно только в одном случае – имея личный опыт покаяния, преображения, воцерковления.
А иначе не получится, уважаемые коллеги…
Н.А. Лобастов
Комментарии