Пришвина мы знаем плохо, а зря...
В доме-музее Пришвина в подмосковном Дунино есть трогательный экспонат. Деревянный пенал, на котором по-мальчишески выцарапано ножичком – "Ляля и Миша". "Мише" на момент создания этой "нетленки" было под семьдесят. А "Ляле" – слегка за сорок. Их любовь – одна из красивейших в XX веке. Маяк для тех, кто отчаялся ждать и верить.
Главное произведение Пришвина – дневники, 18 томов, издание которых завершилось лишь недавно. Пришвин - единственный писатель, у которого "Дневники" больше, чем всё творчество. С 1905 по 1954 он ежедневно записывал всё, что наблюдал. Это самые длинные дневники русской литературы. И самые объективные. Сам он уверял, что за каждую строчку дневника ему грозит 10 лет расстрела. Пришвин называет Ленина "убивцем", а все происходящее – "тьмой". "Человечество сейчас находится в тупике…". Еще одна "расстрельная" строчка: "Вот времена-то настали: раньше попы бесов судили. А нынче бесы судят попов!".
Для Пришвина революция стала одной из первых ступенек к глубокой вере. Вообще, смею предположить, что "Дневники" Михаила Михайловича – это, прежде всего, история восхождения человека. Если в начале века он – бывший революционер, отсидевший за политику в тюрьме, то к середине – тихо живущий писатель. Если в молодости ему свойственны религиозные метания (как и миллионам современников), то к возрасту он – человек воцерковленный, талантливо доказывающий в своих дневниках существование Бога.
Пришвин – купеческий сын, получивший образование в Европе – незадолго до революции смиряется и поселяется в провинции, в родном Елецком уезде. Он строит дом, заводит хозяйство, сам копает, сажает, рубит. Помогает ему жена-крестьянка, на которой женился больше из жалости, чем из любви. Пишет мало, и, кажется, все, чего он хочет – укрыться от надвигающейся катастрофы.
Но разве укроешься от конца света?
…Мужики выгоняют "помещика Пришвина" из родового поместья, насаженный им сад вырубают. Тут и нерелигиозный человек спросит у неба: за что?! Вот и Пришвин, тогда еще порог храмов не переступавший, спрашивает. И сам отвечает: "Крест растоптан, всюду рубят деревья, как будто хотят себе рубить новый крест – орудие казни позорной".
Его казнь – это годы голода, учительства, случайного заработка. Это годы поиска смыслов и оправданий – может быть, все же возможно равенство когда-нибудь? А как жить, пока оно не наступило? Пока кругом "царит обезьяна, осуществляющая идеалы Христа", и на каждом шагу сбрасываются колокола.
1930-й. Он в Загорске, где на его глазах разворачивается вселенская катастрофа – с самой высокой колокольни в мире сбрасывают колокола. Не найдя в себе силы пройти мимо, Пришвин берет фотоаппарат и блокнот и фиксирует.
"Некоторые утешают себя, что сложится лучшее. Это все равно, что говорить о старинном колоколе, отлитом Годуновым, что из расплавленных кусков его бронзы будут отлиты колхозные машины и красивые статуи Ленина, Сталина".
Кстати, именно по фотографиям Пришвина в наше время восстановят орнаменты Троицких колоколов. А по его дневникам в Гефсиманском скиту отыщут заброшенные могилы религиозных мыслителей Розанова и Леонтьева.
Мрачных красок в его жизни добавляла нелюбимая жена. Но если от нее он уехал, получив развод, то от происходящего вокруг – куда убежать? Только в природу и любовь. И он пишет о них.
Через постижение природы и любви Пришвин вернулся к Богу. Первую он узнает на охоте во время паломничеств по лесам и селам в поисках пропитания, вторую – благодаря своей Ляле.
Валерия Дмитриевна Лиорко. На 26 лет моложе Пришвина. Ученица Ивана Ильина. Верующая с детства, и чем старше, тем глубже. Пережившая расстрел любимого человека, ушедшего в пустынники, она и сама отбыла трехгодичную ссылку. Измученной обстоятельствами женщине однажды предлагают необычную работу – стать литературным секретарем писателя. Незадолго до этого он пустил по сарафанному радио объявление о поиске помощницы с русской душой. Ждал человека, которому можно доверить свой дневник. Стукачества он не боялся, обиднее было потерять навсегда его кропотливые записи, которые со временем – он был в этом уверен – станут ценнее передовиц из ненавидимой им газеты "Правда". Несколько ящиков с записями закапывали в саду..
Не сказать, что они сходу друг другу понравились. Но вскоре стало понятно, кто и зачем подарил Пришвину эту встречу.
В "Дневниках" мы получаем урок настоящей, целомудренной, подлинной любви, которая, по мнению Пришвина, "религиозного происхождения".
"Вечером перед сном мы вместе молились, она перед образницей на коленях, я – из-за печки. Не знаю, можно ли назвать это состояние собранности в любимом молитвой, но мне делается очень спокойно на душе и рождается уверенность в том, что я сохраню чувство свое к Ляле до конца".
"На ночь читала она мне Евангелие. Знакомые с детства священные слова как-то особенно благородно упрощали мне сущность жизни, и сама Ляля в своем стиле до того сливалась с Евангельским стилем, что ясно-ясно открывался мне путь жизни моей: понимать и принимать Христа без раздумья, и Лялю любить просто такой, как она есть".
И по мере того как растет между ними сила любви, все больше Пришвин сближается с Церковью, пусть пока он далек от догматического понимания Христа, но все впереди. Уже само по себе чудо, что он стал думать о Причастии, молиться, ходить с ней в ближайший храм. "Самое замечательное, что я нашел в Ляле, это ее религиозность, и как раз в той форме, в том тоне и напряженности, какая соответствует моему идеалу. Благодаря этому соответствию я сам признал себя человеком верующим и стал на этот путь".
«"Существует ли Бог?" На такой вопрос я всегда отвечал: “Да” – в том смысле, что если шансы “за” и “против” одинаковы, то надо их обращать в пользу Подсудимого. Никогда не ставил я перед собою этот вопрос и обходился в жизни с Богом, не спрашивая о Нем, не называя Его. Теперь же, когда я полюбил Л., то на вопрос о том, существует ли Бог, отвечаю: раз Л. существует, то, значит, и Бог существует. Я могу еще лучше ответить на этот вопрос: раз я в любви своей к Л. чувствую вечность, значит, Бог существует».
И эту благодарность жене за то, что "Бог существует", Пришвин пронесет до конца своих дней. И именно Валерии Дмитриевне он скажет знаменитые слова, место которым в свидетельствах о браке: "Тот человек, кого ты любишь во мне, конечно, лучше меня: я не такой. Но ты люби, и я постараюсь быть лучше себя".
В "Дневниках" 1940-х – уже новый Пришвин. "Равенство людей возможно только перед Богом, никакого другого равенства быть не может на земле, и с этим надо покончить навсегда". Вот так в Советской России мыслил писатель.
Пришвин уйдет 16 января, в день знакомства с Лялей. Каждый год он будет оставлять в годовщину встречи трогательные и нежные слова. Но в этот раз открыть дневник не хватит сил…
Валерия Дмитриевна переживет супруга на четверть века. Все его дневники сохранит и расшифрует. Воспитает учеников, которые позже их издадут. А Дунино превратит в музей, где хранятся металлические ящики, в которых Ляля хранила архивы своего Миши. И это подвиг...
Максим Васюнов
Комментарии